– При всём своём непротивленстве, такое не могу стерпеть.

И я ответил ударом на удар.

Наверное, он был там не один, или взъярённые ожиданием хлопцы вмиг обернулись сворой, потому что на меня посыпались удары со всех сторон – нашли на ком сорвать.

Я смог лишь закрывать лицо и голову согнутыми в локтях руками, но, по-моему, моё тело всё это делало само по себе, без моего участия. Мне оставалось только слышать невразумительные крики.

Кто, кому, о чём?

Когда донеслось рычание заводящегося мотора, я почему-то был уже с обратной стороны автобуса в перекрёстном свете фонарей окружающих площадь, но всё ещё на ногах, только без шапки.

Наверное, распсиховавшихся оказалось слишком много и они помешали друг другу сбить меня на укатанный снег площади.

Свора разбежалась, чтобы успеть вскочить в захлопывающиеся с той стороны двери.

Автобус уехал и я вернулся на остановку, где, среди десятка так и не втиснувшихся, стояла Ира с моей кроличьей шапкой в руках.

В стороне, у тёмного киоска виднелся Двойка, что пришёл нас встречать.

Он отвёл нас на свою квартиру, которую снимал в частном доме вместе с Петюней Рафаловским и я расписал с ними «пулю».

Потом они вышли провожать нас с Ирой.

На узком тротуаре идти получалось лишь по двое. Ира и Двойка шли впереди: он в длинном кожухе и мохнатой шапке-малахай, она в пальто прямого кроя и круглой шапочке; а я с Петюней сзади.

Мне было нестерпимо горько из-за того, что она идёт не со мной; но что оставалось делать – устраивать сцену? Оттаскивать Иру от Двойки?

А кто я такой?

Побитый стадом Ахуля в демисезонном пальто от Алёши Очерета?

На такого не всякая позарится, пусть даже она тебе и жена.

В побоище на площади мне так и не сумели нанести повреждений, но до чего же больно было идти рядом с Петюней!

Он и Двойка проводили нас до остановки, а потом ещё, аж до моста через Остёр, где мы всё-таки смогли расстаться.

На прощанье Двойка, пряча от меня взгляд и часто затягиваясь сигаретой, рассказал как недавно имел одну из своих биофачных прошмандовок и та закинула ему ноги на пояс, а он таскал её по комнате, ухватив руками за титьки.

Меня буквально оглушила эта самореклама самца-победителя. Я бы таким не стал делиться даже при его прошмандовках.

Мразь.

Когда мы шли на Красных партизан, Ира не держалась за мою руку и всё больше отмалчивалась. Пришлось и мне заткнуться.

Вот и извиняйся после этого перед незнакомыми девушками.

Руководство СМП-615 изыскало способ хотя бы отчасти сгладить факт наличия в нём каменщика с высшим образованием.

Меня назначили в заседатели товарищеского суда.

Такой суд рассматривает правонарушения не входящие в свод статей уголовного кодекса, или предусмотренные, но не слишком наказуемые: если хулиганство, то мелкое, а кража, опять-таки, по мелочам.

Товарищеский суд это скорее мера морального воздействия, чем сурового воздаяния по всей строгости закона.

Должность заседателя не оплачивается и она выборная. Однако, не всегда удаётся провести чёткую грань между избранием и назначением.

Когда на профсоюзном собрании звучит вопрос «кто за?», то для присутствующих это не вопрос, а просто сигнал поднять руку.

Классический пример вторичного рефлекса, не хуже, чем у собаки Павлова.

Точно такая же рефлексология и на комсомольских собраниях.

Правда, в СМП-615, за мою там бытность, состоялось только одно комсомольское собрание, да и то по причине проверяющего из горкома комсомола.

Вряд ли он сам стремился, скорее всего послали посмотреть каким ключом бьёт задорная молодая жизнь Поезда в возрасте до 28 лет.

Его настолько удручило всякое отсутствие полемики даже по самым актуальным вопросам современности, что под конец катастрофически скоропостижно катящегося к своему завершению собрания, он обратился к нему с вопросом:

– Да что ж вы такие пассивные?

Тут уже мне пришлось встать с места и ответить риторическим вопросом на вопрос:

– А кого, интересно, начнут вести активные, когда пассивных не останется?

Всё-таки диплом обязывает к определённой линии поведения.

Проверяющий оказался неподкованным для такого вопроса и собрание благополучно закрылось.

Вот руководство и решило, что оно проявит дань уважения системе высшего образования нашей страны, если меня, как носителя диплома о таком образовании, воткнёт заседателем в товарищеский суд.