Вот как распределились имена с восточнобалтской транскрипциией в 1528 году на той территории ВКЛ, которая сейчас относится к Летуве (кроме замка Ошмены — ныне это Ошмяны) /см. таблицу 6/.

Всего лишь у 307 из 4465 (6,8 %) воинов ВКЛ в 1528 году с территории современной Летувы были восточнобалтские имена или отчества. Напомню, что перепись войска 1528 года учитывала только представителей шляхты. При этом по каким-то причинам шляхту не переписывали поголовно. Записывали имя шляхтича, а если у него были братья или сыновья, то указывали их число (эти числа указаны в таблице 6 в скобках). В общей сумме набирается 4884 человека, из них только 374 шляхтича с восточнобалтскими именами (около 7,7 %).

Отметим, что в трех волостях Жамойтии в 1528 году представители восточных балтов вообще отсутствовали среди шляхты. Это Бержаняны, Видукли и Ретово.

Почему же в войске ВКЛ и 1528, и 1567 года было так мало жамойтов? И, соответственно, почему они были мало представлены в правящем сословии государства — шляхетстве? Могут быть три варианта ответа:

1) писари «извратили» имена восточных балтов (как утверждают летувисские историки);

2) их действительно было мало;

3) восточные балты перенимали имена литвинов.

Первый вариант ответа абсолютно не подходит. Не могло быть такого, чтобы писари (плебеи) извращали имена знати. Между тем среди панов-рады, врядников и знатнейшей шляхты имена с восточнобалтской транскрипцией отсутствуют.

Неужели магнаты и дворяне могли допустить искажение своих имен? Ведь все наслышаны о гордости даже самых бедных из них. Что уж говорить о магнатах! Как великие князья могли подписывать указы и другие официальные бумаги, не замечая, что на протяжении 300 лет писари коверкают их имена?! Великие князья Литвы были грамотными людьми. Так почему в старинных документах их имена не имеют восточнобалтских формантов? Ответ прост — потому что таковых никогда не было. Эти форманты приписывают им ученые современной Летувы, стремящиеся любым способом перетянуть на себя «историческое одеяло».

Если бы писари действительно искажали имена, то столь нерадивых «специалистов» подвергали бы наказаниям. Однако известно нечто прямо противоположное. Например, писарь Богуш Боговитинович дослужился до державца. Писарь Ивашко Горностай в 1549–51 гг. был Новогрудским воеводой. Писарь Копоть Василевич упоминается среди панов-рады в «Переписи войска ВКЛ 1528 г.». Понятно, что «нерадивым» писарям вряд ли удалась бы столь успешная карьера.

В книгах Литовской метрики упоминаются писари с именами и фамилиями, аналогичными современным беларуским (Павел Нарушкевич, Лаврин Медзылесский), западнобалтским (Богуш Боговитинович, Копоть Василевич, Вежкгаил, Панюта), татарским (Кулзиман, Тимирей, Берендей), а вот с восточнобалтским имеется только один — Венслявус, писарь Виленского воеводы.

Здесь сразу возникает вопрос: почему литвины — руководители ВКЛ, если они в самом деле были восточными балтами, не смогли почти за 300 лет (до 1528 года) научить письму и сделать писарями представителей своего этноса или якобы родственного ему народа — жамойтов? Зато научили старобеларуской грамоте пришлый народ — татар. И это несмотря на то, что писари в те времена играли очень важную роль в системе государственного управления.

Но это странно только в том случае, если считать, что литвины были восточными балтами. А в действительности и руководители, и писари были представителями одного и того же этноса (литвинов-беларусов), с единым языком — старобеларуским (и официальным, и канцелярским, и каким угодно еще). А жамойты — это некомплементарный им этнос («прыслухаючы»).

Могли ли писари искажать на свой лад жамойтские имена? Конечно, могли, но тогда не только их, а также и всех других этносов ВКЛ. Сознательно? Вряд ли. Скорее всего, писари записывали имена так, как воспринимали их на слух. Кстати, вот что пишут ученые Летувы:

Но если таков «сам живой народный язык рядовых бояр, а иногда и крестьян», то имена тоже должны быть такими, как их называли писарям бояре и крестьяне.

Некоторые имена, встречающиеся в книгах Литовской метрики, например Ввоишаитис, Счепан или Щепан (от Степана), Доркгантович, Ыван, Ыыван, Кгедкголтаитис и другие, которые трудно даже выговорить, тем более — записать на слух, подтверждают, что писари записали так, как им сказали обладатели имен.

Обратим внимание еще на один аспект. В судопроизводстве участвовали не только писари. Судьями были вельможи. Неужели ученые Летувы полагают, что вельможи были поголовно безграмотными? Подобное предположение не подтверждается документами. Так, в некоторых книгах Литовской метрики есть графа «Правили…» (т. е. исправляли), и перечисляются имена тех вельмож, которые участвовали в конкретных судебных процессах и правили текст.

Такими вельможами были воеводы и их наместники. А они, как мы уже выяснили, представляли титульный этнос государства. Никак они не могли позволить писарям неправильно писать свои собственные имена, не говоря уже о великих князьях. Ведь искажение имени великого князя считалось тяжким преступлением. Но ни в одной из книг Литовской метрики мы не найдем имени великого князя ВКЛ или короля Речи Посполитой в восточнобалтской транскрипции!

Еще одно важное обстоятельство показывает, что все было совсем не так, как это изображают ученые Летувы. Речь идет о порядке проведения переписей: