====== Часть 60. Паб ======

– Машина, – хлопаю ресницами, усаживаясь на сиденье. Бен сам пристегивает меня. – Мне кажется, от меня пахнет порохом. Но этого ведь не может быть? Я ведь приняла душ. Или это не порох, – прижимаю нос к вороту толстовки. Тяну руку к магнитоле. – Где мои диски? – В бардачке, – тычет пальцем на дверку. – Я же попросила не вытаскивать! – раздраженно произношу. – Я перепутал кнопки, и их просто выплюнуло, – оправдывается. Морщусь. Ненавижу, когда он врет. – Почему ты злишься? – Я не злюсь! – рычу. И сразу же в голове всплывают пять стадий потери. – Прости меня, – поджимаю губы. – Все нормально, Холи, – кивает он. Кивнул так, будто все совсем не нормально! – Я не нуждаюсь в твоих одолжениях! – фыркаю, впихиваю диск в магнитолу, но он выдает мне его обратно. – Черт! – рычу. – Суйся, кусок дерьма! – повторяю попытку. – Успокойся! – железным голосом произносит Бен. – Заткнись! – отмахиваюсь. Магнитола нагло отказывается принимать кусок пластика. – Сука! – меня трясет от злости. – Холи, хватит! – гремит Бен. Резко останавливается посередине дороги, включает аварийку. – Поехали, чего встал? – бросаю на него взгляд. – Замолчи! Прекрати так себя вести! – орет. Я смотрю в его глаза. В них горечь непонимания, разочарование, сотня незаданных вопросов. – Ударь меня! – выпаливаю. – Сошла с ума? – раскрывает глаза. – То анальный секс предлагаешь, теперь просишь ударить? Может ты уже ударилась? Типа головой? – Ударь меня, только так я успокоюсь, – шепчу. – Нет, – отказывается. – Бен, пожалуйста! – хватаю его за руку. – Холи, просто дыши глубже, – показывает мне, как нужно делать. – Пошел к чертям! Не собираюсь я за тобой повторять! Ты, что тренер по дыхательной гимнастике? Отвали… – не успеваю договорить. Жгучая пощечина просто выбивает все из моей головы. – Прости меня! – крепко прижимает к себе. Я утыкаюсь носом в его плечо. В голове ни единой мысли. Мне это было необходимо. – Спасибо, – шепчу. – Спасибо, любимый! – осторожно обнимаю его. – Ты в порядке? – смотрит на меня. – Да, – быстро киваю. Бен легко касается моих губ, и мы снова продолжаем движение. – Напьюсь сейчас, – закатываю рукава – становится жарко. – Не напьешься. Выпьешь чаю, чтобы спать крепче. – Ну… От виски я буду спать еще крепче. Гений! – фыркаю. – Мы уже говорили об этом. Нужно сокращать потребление алкоголя. Ты пьешь слишком часто, – строгий папочка. – Твой народ пьет часто, – смотрю на него. – Спорить не будем! – Не будем, потому что ты перестанешь мне указывать, и я напьюсь. – Нет, сказал же! – Сказала же – да! – снова злюсь. – Еще раз ударю, – грозит. – И я сломаю тебе руку, – говорю совершенно серьезно. – Ты не будешь пить. Это не обсуждается! – орет. – У меня вообще-то друг умер! Только что! И не просто друг! – перебиваю его. – Делай что хочешь, – жмет плечами, выходит из машины, громко хлопая дверью. Я вздрагиваю. В пабе Патрика уже никого нет. Но для копов, которые пришли выпить за душу своего почившего сослуживца, двери открыты. – Холи! – несется через весь зал Клер, крепко обнимает меня. Бен разочарованно качает головой, садится напротив Патрика, говорит с ним о чем-то. – Как ты? – Нормально, – жму плечами. – Слушай, я очень сильно устала, а ты виснешь на мне. Уйди, – легонько отталкиваю ее. – Точно все в порядке? Я не любила Лиама. Он плохо с тобой обращался и вообще… – Я в порядке! Отвали от меня! – рычу. Прохожу к барной стойке. – Налей мне виски, – прошу Падди. – Пинту! – Холи… – Налей, пускай выпьет! Она лишилась своей большой любви, – разрешает Бен. – Ты урод! – толкаю его в плечо, хватаю бутылку скотча. – Пошли все к чёрту! – плюхаюсь за дальний столик в самом углу.

Как ты мог, Лиам? Как мог умереть? Почему не выжил? Почему не боролся? Почему был таким слабым? Мы ведь были так близки… Я даже была влюблена в тебя. В некотором роде. Девушка всю жизнь будет помнить своего первого мужчину… И я всегда буду помнить тебя, Лиам…

– Поехали домой, – тянет руку Бен. – Езжай, – киваю. Я уже очень пьяная. – Холи, хватит. Поехали. Уже поздно. Вернее уже рано. Утро, – тычет пальцем в окно. – Патрик! Принеси мне пиво! – кричу. – Холи, мы все уходим. Я закрываю паб, – сообщат мне рыжий друг. – Закрой меня здесь, – отталкиваю Бена. – Я сказал домой! – орет, поднимает меня на руки, выносит из паба. – Отпусти! Никуда с тобой не пойду! – бормочу, зевая. Он бросает меня на заднее сиденье машины и я засыпаю. Просыпаюсь от больных спазмов в животе. Прижимаю ладонь ко рту, вскакиваю с кровати. – Опусти голову, я оставил внизу ведро, – хрипит Бен. Но я уже несусь в ванную. Опускаю голову в унитаз. – А я ведь тебе говорил. – Отвали, – пытаюсь отдышаться. Как же мне плохо! Упираюсь лбом в холодную керамику. – Может под душ? – собирает мои волосы под резинку. – Ты обещал, что больше не засунешь меня под него, – качаю головой. – Тебе станет легче. – Мне уже не станет легче, Бен, – поднимаю голову. Он сжимает губы, уходит. – Лиам! Лиам! Лиам! Зачем? Ну, зачем же ты так? – тяну себя за волосы. – Пойдем, – тянет меня за руку, ставя на ноги. – Держи, – сует мне в руки стаканчик с ополаскивателем для рта. Я киваю, гоняю жидкость по рту. – Зачем он погиб, Бен? Почему не попытался держаться? Не захотел? – Подумал, что там ему будет лучше, – жмет плечами. – А как же мы здесь без него? – поднимаю голову. – Научимся, родная. Обязательно, – протягивает мне воду с кусочками лайма. – Непременно, – целует меня в макушку, уводит в спальню. Осторожно укладывает на кровать, накрывает мою голую грудь одеялом. – Я люблю тебя, Бенджамин! – засыпаю.

====== Часть 61. Переезд ======

Утром еле разлепляю глаза. Вижу, что Бен уже не спит. Уставился в потолок.

– Мне приснилось, что ты отверг меня, – утыкаюсь носом ему в ребра. – Серьезно? – хмыкает он, гладя меня по голове. – Ага, – киваю. – Ты был адвокатом супергероев, которые по нелепой случайности нарушили закон. Ты защищал моего любимого Бэтмена, – боюсь поднять глаза. – А я работала в твоей конторе секретаршей твоего помощника. Была такой влюбленной в тебя. С шишкой волос на макушке, в очках, коричневой юбке и молочном пиджаке. Я всегда спрашивала у тебя, чего принести на обед, помочь ли тебе чем-то и не сварить ли тебе кофе. И ты почти всегда отказывался. Говорил, что у тебя есть свой секретарь. Мерзкая старуха, – шиплю. – И я хотела, чтобы ты влюбился в меня, как была влюблена я. Но ты даже не смотрел в мою сторону. И я пошла на отчаянный шаг – попросила подвезти меня домой, но ты сослался на занятость, и я ушла в дождливую ночь, – в горле ком. Я вот-вот расплачусь. – Я был суровым адвокатом, – слышу, что улыбается. – Ты не можешь себе представить, как мне было больно, – поднимаю голову. – О, Господи! – пугается Бен. – Холи. Это всего лишь сон! – проводит пальцем по моей щеке. – Пообещай, что никогда меня не отвергнешь, – проползаю по кровати, укладываясь на его грудь. Смотрю в любимые глаза. – Прости, но Бэтмен будет отбирать у меня все силы, на тебя ничего не останется, – смеется. – Я серьезно! – губы трясутся. – Как подумаю, что ты можешь меня оставить, становится совсем дурно. – Холи! Ну, как я могу? Мне ведь без тебя будет невероятно скучно! – целует меня в лоб. – И я уверен, что тот, другой, Бен из сна он тоже был пылко влюблен в тебя. Просто из-за этой своей опасной работы не мог быть рядом. Ты уверенна, что я не был Человеком-пауком или кем-нибудь из Мстителей? – щурится. – Нет, ты из ДиСи Комикс, – улыбаюсь. – Ты был адвокатом Беном МакКензи. Самым лучшим адвокатом супер-героев, – прижимаюсь щекой к его груди. – Не пей больше, – тихо просит он. – Не буду, – обещаю. Я слишком дорожу тобой. – Все в силе? Мы едем в Нью-Йорк на рождество? – В силе, детка, – большие ладони натягивают на нас одеяло. Мы лежим молча пять минут. – Мне нужно побегать, избавиться от лишних мыслей, от вчерашнего… – Не оставляй меня! – цепляюсь за его плечи. – Перестань! Я всего на час. – Даже на час не оставляй! – качаю головой. – Не бойся, – сталкивает меня с себя. Я укладываюсь на бок. – Холи, не бойся. Со мной ничего не случится. Это всего лишь бег, родная. – Не говори ничего, – трясусь. – Побежим вместе? – улыбается. – Да. Пожалуйста, возьми меня с собой, – хлопаю ресницами.

Мы огибаем всю арену Доджерс, а обратно возвращаемся тихим шагом. Я наслаждаюсь мягким замороженным йогуртом, а Бен жует теплый рогалик. Отличный завтрак, как по мне! Вернее ланч. Мама неустанно названивает и просто требует, чтобы мы приехали.

Мой рассказ о Лиаме доводит ее до слез, а папа хмурится, но не заводит разговор об опасной работе. Расспрашивают о поездке в Техас, о Джине, Дэвиде, Беатрис. В основном рассказывает Бен. Он адекватнее меня, лучше переносит потерю. Я не могу сосредоточиться. Меня бросает то в жар, то в холод. Перед глазами блестящий ствол, летящие пули, грудь Лиама вся в крови, больничный коридор и накрытая белой простыней каталка.

– Пойду прилягу, – провожу ладонью по маминому плечу, поднимаюсь в свою комнату. Укладываюсь на кровать, прижимаю к себе большого плюшевого лемура – последнюю игрушку, которую подарил мне Джерри. Подарил мне ее перед самым отъездом в Ирак. На тот момент я думала, что это все несерьезно, ведь мы договорились. Его отъезд ненадолго. Думала, постреляет и вернется. Как же я ошибалась тогда! Не хочу больше терять близких. Ни за что! – Такой нелепый, – тихий голос Бена. Открываю глаза. Он смотрит на лемура. – Это подарок Джерарда, – тяну одеяло к плечам. – Он подарил мне его перед самым отъездом. Я жутко злилась на него за то, что он уезжает. Уезжает без меня. Мы договорились с ним, что поедем служить в Ирак вместе, после того как я окончу университет. Но он решил свалить раньше. В то лето я уезжала в Сарагосу. Это в Испании… – Я знаю, где это, – улыбается, ложится по другую сторону от лемура. – Я собиралась все три месяца учить испанский, а Джерри сообщил, что уезжает. Я жутко психовала. Оторвала игрушке одно ухо, и той же ночью улетела в Европу. Я не провожала брата в аэропорту. В тот день и видела его в последний раз. Когда мы узнали, что Джерри скорее всего погиб, я все никак не могла простить себе то, что не попрощалась с ним, – утыкаюсь носом в морду игрушки. Сжимаю веки. – Бен, – поднимаюсь на локтях. – Почему я не могу расплакаться? Лиама ведь убили! – злюсь. – Не знаю, детка. Может тебе не больно? – предполагает. – Больно! Я уже скучаю по нему! – сжимаю кулаки. – Я не могу идти завтра на его похороны и не проронить и слезинки! – Успокойся, – прижимает меня к себе. – Это защитная реакция. – Защитная? Тогда я должна рыдать, как помешенная! – Еще успеешь. Хочешь, останемся сегодня здесь? – Нет, – качаю головой. – Поедем в мою квартиру, чтобы завтра в девять быть в участке. – Как раз посмотрим, что заберем ко мне, – смотрит на меня. – Мы продадим мою квартиру, но и продадим твой дом! – будто приказываю. – Холи… – Нет! – перебиваю его. – Мы все продадим и купим небольшой дом ближе к Саут Централ. – Ну да, – прыскает. – Поселимся в Комптон или в Ваттс. – Нет! Купим дом в Калвер Сити. Там хорошо. Спокойно, модные рестораны, парки, театры. Хорошие школы для детей, отличный медицинский центр. – Детка, – снова перебивает меня. – Нет, Бен! Просто пообещай. Прямо сейчас пообещай. Обмани меня, но пообещай, что мы переедем из Нортриджа! – руки трясутся. – Обещаю. Обязательно переедем, детка, – снова притягивает к себе, нежно целует в лоб. Переедем! Переедем! Мы обязательно это сделаем. Скоро. Совсем скоро!

====== Часть 62. Принятие ======

Я не могу сказать, что не люблю похороны. Я никак к ним не отношусь. Похороны – это принятие факта. Человека больше нет. И ты уже ничего с этим не поделаешь. Я знаю, в другом мире ему будет лучше. Я не могу сказать, что я боюсь похорон. Это не так. Бояться нужно скорее живых людей…

А сейчас я сижу на капоте нашей с Беном патрульной машины и ничего не чувствую. Белые перчатки плотно облегают пальцы, ладони, запястья. Они так не сочетаются с узкими манжетами черной рубашки. Тереблю козырек фуражки. Сейчас у меня только одно желание – курить. Долго. Много. Никогда не думала, что мне придется присутствовать на его похоронах…

– Пора, – Бен берет меня за руку. – Да, – киваю. Усаживаюсь на свое место. Мне неудобно. Парадная форма такая тесная. Или это просто я поправилась? – Чего ты ерзаешь? – смотрит он на меня. – Я толстая? – Нет, – качает головой. Хотя сам, наверняка считает меня толстухой. – Ты предсказуемый, – ворчу. – У тебя месячные? – Не твое дело! – фыркаю. – Ладно. Прости меня. Сегодня это все закончится. Знаешь, я почему-то всегда чувствую облегчение, как только могилу зарывают. Будто с груди падает камень, который не позволял раньше нормально дышать… – Представители всех служб будут. Федералы, маршалы, пожарные, другие департаменты. – Да. Я знаю. Как обычно, – киваю. – Была раньше на похоронах полицейских? – Нет. Но, я живу здесь всю жизнь. Видела несколько раз у Храма Петра… А мы можем не разговаривать? – Мы можем вообще больше никогда не общаться и не контактировать. Достали твои нервы, – Бен барабанит пальцами по рулю. – Ты мог бы поддержать меня, – обижено бубню. – Когда у меня была подобная ситуация, я не истерил, как маленькая девочка. – Может быть дело как раз в том, что я девочка? – Я поддерживаю, как могу. Но ты постоянно орешь на меня. Какой поддержки ты ждешь? Я не знаю, – жмет плечами. – Просто молчи, – шиплю. – Напьюсь сегодня, и все забуду. – Нет, не напьешься! Ты обещала мне вчера. – А ты что мой папа? Я передумала! – Я твой будущий муж! – Ну не настоящий. Так что будешь приказывать, как только поженимся. И то вряд ли… – Лучше бы ты поехала с Дейзи и Валери. – Да. Лучше бы с ними, – киваю. Эти наши перепалки, которые раньше были очаровательными и так нравились мне, сейчас жутко раздражают. Не знаю… Мне даже изнасиловать его не хочется. Хочется ударить. Прямо по лицу. Ладонью…

Длиннющий кортеж из сотни полицейских машин останавливается прямо среди дороги. Людей становится вдвое, а то и втрое больше чем машин. Толпа движется к храму. Я не плакала раньше и теперь не буду. Перед самым входом образовалась настоящая давка. Но войдут лишь его родные и те, с кем Лиам работал, кто знал его лично.

– Ты ударил его однажды. Ты его ненавидел. Тебе не стоит входить, – шепчу Бену. – Совсем свихнулась, – качает он головой, уходит к машинам. – Ты строга с ним, – смотрит на меня Санчес. – Тебя не спросила, – меряю его недовольным взглядом. Я молча сижу на своем месте, тереблю в руках программку. Мама Лиама рассказывает каким он был в детстве. Говорит, что всегда любил снег и просил съездить в горы. Младший брат рассказывает, как Лиам всегда поддерживал его и учил знакомиться с девчонками. – Как многие из вас знают, наш отец тоже был полицейским, – шумно выдыхает Колин. – Вот только я не думал, что хоронить придется еще и брата. Мама каждый день молилась… Видимо, у Бога были другие планы, – заканчивает он. Я тяжело сглатываю. Блондинка с большими голубыми глазами встает за тумбу. – Добрый день. Я девушка Лиама, – дрожащим голосом произносит она. Я хлопаю ресницами. Как много я о нем не знала… – Два дня назад, перед тем как уехать на эту злосчастную операцию, он выбрал имя для нашей девочки, – говорит девушка, и я замечаю круглый живот. Господи, какая же я слепая… – Он приложил ухо к моему животу и прошептал: Кейти, пусть наша дочка носит имя Принцесс, – плачет она.