====== Часть 55. На краю Америки ======

– Ты решила добить меня? – гремит мертвецки-ледяным голосом. – Что? – морщусь. – Сбавь громкость. Твои родители проснутся. – Ты невыносима! Эти два дня! А теперь прерываешь даже то хорошее, что я смог установить между нами? – И что же хорошего ты установил? – передразниваю его тон. – Решил трахнуть? Я устала, сегодня было слишком много событий: праздник, знакомство с твоими родственниками, чертов тыквенный пирог! – натягиваю на себя ночную сорочку. Признаться честно орать друг на друга, когда мы голые – идиотизм. – Тебя наверняка утомило все то вино, которое ты с радостью заливала в себя, несмотря на вчерашнее обещание, – голос становится тише. – Прекрати тыкать мне этим! – рычу. – Кем ты меня считаешь, что попросил даже свою сестру-наркоманку поговорить со мной о вреде алкоголя? – Она алкоголичка! – поправляет меня. – Наплевать, Бенджамин. Я не хочу об этом говорить. Сегодня я выпила совсем чуть-чуть. Пару бокалов вина не сделали из меня помешанную! – выхожу из ванной комнаты. Кажется, я не промыла волосы от шампуня. – Пару – нет, – входит за мной в комнату. – Я насчитал минимум семь. И это только за столом. Еще я не видел сколько вы выпили с Беатрис. – Я не пила! – фыркаю, забираясь под одеяло. – И даже водка с надписью «Американ Эирлайнс» не твоя? – ложится рядом. – Ты рылся в мусоре? – поворачиваюсь к нему. – Понимаешь, тяжелые стеклянные бутылочки имеют свойство падать на самое дно пакета. Прозрачного пакета, к слову, – смотрит на меня. – Поверить не могу, что ты шпионил, Бенджамин! – отворачиваюсь от него. – Это заметил папа. Но я сказал, что они мои. Я пил их в самолете, и забыл выбросить раньше. – Вот видишь? Это твои! – фыркаю. – Ты же понимаешь, что портишь свое здоровье, и врешь только себе? – тяжело выдыхает. Пошел к черту! – Холи! – накрывает ладонью мое плечо. ОТВАЛИ ОТ МЕНЯ! – Пожалуй, я откажусь от приглашения. – Какого? – бурчу. – В Галвестон. – Это который на побережье? – ложусь на спину. – Да. У брата Брюса там дом. У самой кромки залива. – И ты не хочешь ехать? – шмыгаю носом. – Хочу. Но ты так ведешь себя, что мы будем постоянно ссориться. Не хочу, чтобы сестра это видела. – Мы не будем ссориться, – качаю головой, прижимаясь к его груди своей. – Когда ты выпиваешь, это неизбежно, – жмет плечами, убирая от моего лица растрепанные мокрые пряди. – Я не буду, – качаю головой. Это же Галвестон! Горячий песок, великолепные пляжи. В Лос-Анджелесе мне не удавалось окунуться ни на секундочку. Слишком холодная вода была всегда, когда я решалась. – А надолго? – На сутки. Нам ведь нужно возвращаться в Калифорнию. – Мы поедем? Скажи, что мы поедем, – впиваюсь пальцами в его плечи. Глазами полными надежды смотрю на него. – Ну… Если ты обещаешь… – Обещаю! Клянусь! – пищу. Он пристально смотрит в мои глаза, а потом улыбается. – Значит, поедем, – кивает мне. Я счастлива! Обнимаю его за шею, впиваюсь губами в его губы.

Поездка занимает чуть больше четырех часов. Но мы домчались бы быстрее, если бы не останавливались, чтобы купить бургеров и коллы. Брюс и Беатрис, кажется, с закрытыми глазами могут добраться до Галвестона.

Дом оказывается совсем не таким, каким я себе его представляла. Он меньше, (в моем воображении парил трехэтажный особняк на вершине утеса), всего четыре комнаты: две спальни, гостиная с огромным столом и кухня, и дом стоит у самой кромки залива. И он все равно какой-то воздушный. Белые тканевые обои, белые шторы с мятным оттенком, строгих форм мебель с эффектом старины.

Поговорив с Беном, я понимаю, в чем тут дело. Оказывается, жена брата Брюса Келвина, дитя индейцев Аляски атабаски Велма – дизайнер и увлекается средиземноморским минимализмом. Отличный вкус у этой Велмы!

Стою на небольшой террасе. Кажется, стоит сделать только шаг, и будешь топтаться в прозрачной воде. Но, на самом деле до залива ярдов пятнадцать, не меньше. И мне не терпится окунуться. Уже представляю теплую воду, ласкающую кожу, жгучее солнце, делающее волосы чуточку светлее. И моего Посейдона разрезающего волны своим каменным телом.

Посейдон стоит рядом. В его руках банка Фостера, вся покрытая мелкими капельками воды. Я тяжело сглатываю. Как же хочется ледяного пива! Но нет! Я обещала! Рубашка на теле любимого распахивается от коротких порывов ветра. Хихикаю. Он переводит взгляд с воды на меня. «Что смешного?», – вскинутая бровь выдает немой вопрос.

– Ты у меня такой белый, Бенни-Бенни медведик! – улыбаюсь. – Я не хожу на пляж вместе с Дейзи и Клер, – закатывает глаза. Я не удерживаюсь на месте и прижимаюсь к нему всем телом. – Я люблю тебя, мой вояка! – смотрю в его глаза. За напускной обидой, злостью на меня за вчерашнее, я легко могу рассмотреть любовь, заботу обо мне, обеспокоенность. И мысль о том, что это я заставляю его чувствовать что-то нехорошее, не дает мне покоя. – Обними меня, скажи, что любишь. Скажи, что не злишься. Скажи, что не уйдешь к другой, что не оставишь меня, не покинешь. Бен, скажи, что ты всегда будешь со мной, что мы всегда будем вместе! – крепко сжимаю его плечо. – Холи, я… – Идемте, голубки! Еще успеете насладиться друг другом в своей Калифорнии! – вылетает Биби, перебивая Бена. За женой с мини-холодильником тащится Брюс. – Ураган Беатрис только что ворвался на побережье Мексиканского залива. Он сметает все на своем пути, срочно эвакуировать отдыхающих! – бормочет он в кулак, словно в рацию. – Переодевайся. Ты же не собираешься купаться в джинсах? – Бен шлепает меня по заднице, отправляя в дом. Я опускаю голову, перебираю в комнату. Плюхаюсь на кровать. Он ничего не ответил. Может быть уже сомневается, что я достойна быть его женой? Может, передумал жениться? – Нет! – прижимаю подушку к лицу. Заглушаю ей свой крик. Нет! Только не бросай меня! Я не смогу без тебя! Не смогу без мелких морщинок в уголках глаз, и одной крупной вдоль лба. Не смогу без блеска лазурно-дымчатых глаз, не смогу без твоих губ. Не смогу! И как же я жила в этом мире, когда не знала тебя? Как жила, когда не была влюблена? Кого я любила тогда? А если бы не встретила тебя, то кого бы любила? Очевидно, вернулась бы к красавчику МакДорману, постоянно ругалась с ним, не хотела спать в одной постели, но в итоге вышла бы за него. Родила кучу маленьких красивых МакДорманов, но в итоге ушла от него. ХВАТИТ! Если Бен вздумает расстаться со мной, то я сделаю все, чтобы он переменил свое решение. Все!

Выхожу на улицу. У пирса пришвартована небольшая парусная лодка. На ней все топчутся. Ждут меня. Ого! Целая лодка? У папы был небольшой катер. Но он давно его продал, поняв, что море – это не его стихия. Меня просят поторопиться. И я несусь к пирсу, зачерпывая полные вьетнамки горячего песка. Неудобно! Быстро стягиваю их, прижимая к груди. Брюс подает мне руку, дабы я не свалилась в воду. Я благодарю его, и сначала было двигаюсь к Бену, но замечаю, что его взгляд, да и сам он устремлен куда-то на горизонт. Усаживаюсь на бортик, спуская ноги вниз. Они не дотягиваются до поверхности воды. Я лишь ощущаю прохладные брызги. Мы отходим недалеко. С того места, где мы бросили якорь хорошо видно дом, только он теперь размером с кукольный домик, где жили мои куклы. Ну, в то время, когда я еще играла в них... Ровно до восьми лет. Потом меня интересовали только полицейские, игрушечные наручники, дубинки, значки, фуражки.

– Холи, есть розовое вино и Хайнекен, – предлагает Беатрис. Черт! Мое любимое вино и мое любимое пиво! Дьявол! Бен не смотрит на нас, но я прекрасно понимаю, что он все слышит. – Я видела вишневого Доктора Пеппера, – поджимаю губы. – Лови! – Брюс бросает мне банку. – Спасибо, – киваю, усаживаюсь на свое место. – Может, пива? – присаживается рядом Бен. – Нет. Мне хватит газировки, – жму плечами. – Смотри, какая чистая вода. Даже не верится, что через границу грязная Мексика. Со всеми ее отходами и продуктами от варки наркотиков, – опускаю подбородок на металлический поручень, пытаюсь вглядеться вглубь. Прохладные пальцы касаются кожи головы под волосами. Прикрываю глаза. – Как приятно, – стону. – Тебе не мешают волосы? – самый неожиданный вопрос. – Эмм… Пока что нет, – прижимаюсь плечом к его груди. – Судя по тому, сколько их остается в сливном отверстии в ванне, раковине, в раковине кухни, ты должна быть лысой. По всему дому. Это как снег из твоих волос, – улыбается. Смотрю ему в глаза. Как же сильно люблю! – Хочешь мне, типа, косу заплести? – кусаю губу. – Это так интимно, – ведет плечом. – Вы заигрываете со мной, офицер? – улыбаюсь. – Мне сложно с вами не заигрывать, офицер. Раз вы кокетничаете, как двадцатилетняя девчонка! – прижимается губами к моему виску. – Не забывай, я и есть двадцатилетняя девчонка. Не то, что ты, мой старый вояка, – целую его, просовывая свой язык в его рот. – Сладкий, – улыбается он. Мой Бенни-Бенни вернулся! Снова любит меня. – Вишневый! – сверкаю глазами. – Жарко. Окунемся? – кивает на воду. Брюс и Беатрис уже давно плещутся у правой кормы. – Окунемся, – киваю. Вскакиваю на ноги, бросаю кружевной шифон на один из ящиков. И Бен, черт его дери, не долго думая толкает меня в воду. Я погружаюсь в прохладу. Я вот-вот вынырну! Вот-вот вынырну! Но нет. Все еще иду вниз. И воздуха в легких совсем мало. Дьявол! Когда же будет дно? Я совсем не умею плавать! НУЖНО ВЫЖИВАТЬ! Активно машу руками, светлее и светлее. Воздух! – Бен! – успеваю выкрикнуть, снова погружаюсь. Выплывай, Холи! – Помоги! Бенни! – визжу. – Не смешно! Хватит придуриваться! – рычит. – Помоги! Я плавать не умею! – выдыхаю из последних сил. Он меняется в лице и ныряет за мной, прижимает к своей груди, тащит к лестнице лодки. – Держись. Отдохни, – кладет мои руки на перекладины. Я глубоко вдыхаю. Я жива. Выпила не так уж и много соленой воды. – Ты как? – Ты снова покушался на меня! – рычу. – Ты плавать не умеешь? – он удивлен. – Представь себе! – идиот. – У твоих родителей бассейн, – не понимает. – Он мне по грудь! Я спокойно доставала до дна! – А когда я предложил окунуться, чего согласилась? – Ну так и тут дно! Вот! – тычу пальцем в воду. – Где? – орет. И вправду дна нет. Его видно. Там вдалеке. В толще воды, но его нет! – Его нет, – бурчу. – Боже! – сокрушается. – Что не так с тобой? Ты не умеешь плавать, и не сказала! Я не могу читать мысли. Не умею, любимая! – целует меня в лоб. – Прости меня! Я хочу поплавать с тобой, понежиться в воде, – сейчас расплачусь. – Хорошо, – кивает. – Натянем на тебя жилет и уплывем в Мексику, – улыбается. – Поднимайся, – кивает. Я улыбаюсь, хватаюсь руками за лестницу и вылезаю из воды. – Ммм! Моя задница! – рычит он, и впивается зубами в мою правую ягодицу. Я визжу от боли и неожиданности. – Совсем с ума сошел! – дергаюсь вперед и ступаю на твердый пластик лодки. – Мой бренд! – забирается следом любимый. – Ну, отлично! Я племенная корова! – потираю место укуса. – Ага! – улыбается Бен, застегивая ремешки спасательного жилета на моей груди. – Моя! – радостный как ребенок. Закатываю глаза. – Бросаю? – подводит меня к краю. Я киваю. Немного страшно, но я готова. Пальцы сводит от адреналина. Бен отрывает меня от пола, я зажмуриваюсь, еще мгновение и я лечу. Ожидаю полного погружения, но в итоге просто плюхаюсь на поверхность воды. Кряхчу пытаясь барахтаться. Девочка на шаре – это я! Бен держит меня за руку и тянет за собой, но я не легкая добыча, скользящая по воде, я, скорее всего, якорь, надежно удерживающий Бена недалеко от лодки. Он хватается за меня, дышит, отдыхает. Я так хочу плавать безо всяких жилетов! – Слышишь Биби? – обвиваю его тело руками и ногами. – Она уже минут двадцать орет, – шепчет Бен, будто нас услышат в миле от лодки. – Поплыли обратно? – Да. Пора, – киваю.

На лодке царит что-то необъяснимое. Семейка Диксен танцует что-то демоническое. Они пьяны, и я наблюдаю, как Бен присоединяется к ним в танце, и становится таким же пьяным. Мне, как единственной трезвой кажется, что они сошли с ума. Надеюсь, Брюс сможет управлять парусником.

Через пару часов мы пришвартовываемся к пирсу. Мужчины проверяют лодку, сливают лишнюю воду. Продолжают выпивать, кричать что-то. Беатрис прыгает вокруг меня и поет.

– Ее звали Сьюзи. Ей было пятнадцать, – улыбается Биби. – Я помню ее волосы, пропахшие морем! Подпевай, Холи! – ждет. – Здорово! – киваю. – Я не знаю слов, – качаю головой. – Это песня рыбаков. Подпевай! – ей плевать на то, что я сейчас сказала. – А пальцы ее были исколоты ножом для чистки рыбы. И она спала на постели из чешуи! Подпевай, ну же! – танцует. – Господи, я хочу напиться! – возвожу глаза в небо. Еще минут семь слушаю песню, которая кажется нескончаемой, а Сьюзи уже не пятнадцать а двадцать пять и она замужем за капитаном рыболовного судна… Мало того, к Биби присоединяются Бен и Брюс. Кажется, я впервые слышу, как поет мой солдат! – Я издали наблюдал за ее счастьем! – поют они. А припев, который повторяется уже в восемнадцатый раз, я, кажется, выучила наизусть. Нет! Я больше не выдержу. Вхожу в дом, переодеваю купальник, проверяю телефон. Пара пропущенных от Клер и Дейзи. И сообщение от Антуана. Он рассказывает, как они с мамой и наной проводят время В Санта-Монике. Я счастлива за мальчишку. Моего родного племянника.

Прислушиваюсь. За окном тишина. Только слышно, как волны облизывают берег. Выхожу на улицу. Диксены рыбачат, сидя на краю пирса, Бен разводит огонь в печи для гриля. Солнце тихонечко клонится к горизонту. Вода постепенно окрашивается в кровавый оттенок заката. Усаживаюсь на деревянные ступени, упираю локти в колени. Смотрю на Бена. Он напевает себе под нос, пританцовывает, колит дрова. Папа был прав, он простая деревенщина. Моя любимая деревенщина. Блики солнца играют на капельках пота, выступивших на его шее, плечах, руках, груди. Кажется, Бен даже немного загорел. Теперь не такой белый. Оттягиваю плечико сарафана, за ним тонкая белая полоска, оставшаяся незагорелой под тесемками купальника.