Следующие слова я услышал как будто со стороны:

– О’и ос зио’ц.

По округлившимся глазам собравшихся я понял, фраза была произнесена мной. Я схватился за пасть:

– Я не знаю, как я это сказал! Я не знаю архаичного!

Ответом мне было шипение Эдны:

– Ты только думаешь, что не знаешь. Переведи всссем то, что я сссказала сссначала.

Если сказанная в лесу фраза не сильно отличалась от рогнеону, то вот новая практически не имела с ним ничего общего. Да что уж там, произнесенных слов в языке не было вообще. Но Эдна вряд ли бы стала давать мне такое задание, если бы была уверена, что я не отвечу на вопрос. Что же это могло значить? Слово «со’мб» было единственным, которое я пока расшифровал, хотя в рогнеону оно звучало как «семб» – «должен, обязан».

Я перестал обращать внимания на остальных. Мои мысли полностью поглотил процесс расшифровки. В тот момент я чувствовал себя Шампольоном, который расшифровывает Розетский камень с египетскими иероглифами.

Я думал еще несколько минут, мучительно расшифровывая каждое слово. Похоже, кто-то пытался трясти меня, но я настолько ушел в себя, что не реагировал. Слово, еще одно слово.

Я поднял голову и открыл глаза, произнеся четким голосом:

– «Ты уже там, где должен быть». И мой ответ… «Я здесь».

К моему невероятному удивлению, кобра склонила передо мной голову:

–Ты вернулссся.

От удивления мне только оставалось сползти в гамаке:

– Кто-нибудь мне объяснит, что за хрень здесь происходит???

На мордах Лассы и Рамзи читалось удивление, хотя было понятно, что они не представляют сути происходящего. В моем мешке завозился Эйнар, доселе мирно спавший. Из-за моего плеча выглянула черная мордочка с голубыми глазками, которая с интересом смотрела на происходящее. Кобра встрепенулась:

– Кто здесссь еще?

Я взял урчащего котенка на лапы:

– Это мой спутник, котенок Эйнар.

Эдна застыла:

– Какого цвета твой котенок?

– Черного. Голубоглазый.

После моего ответа Эдна совсем низко поклонилась, опираясь на руки:

– Иссстинный Сссудья вернулссся.

Я спустил Эйнара на пол и поднял кобру:

– Ларесса Эдна, ну поднимитесь же! Я ничего не понимаю! Кто может мне объяснить происходящее.

Донесся бесцветный голос Рамзи:

– И мне не помешало бы узнать, что происходит.

Колдунья начала свой рассказ, мерно покачивая головой:

– Ты наверняка знаешь, что Орден был оссснован отцом Ягмуром. Он сссовершил благое дело, сссоздав Орден. Всссе церкви были разрознены и боролисссь за власссть. Но ссс Ягмуром пришел порядок…

– Первое время всссе было хорошо, пока не появилисссь сссвященники во главе ссс Ривелино. Они противились сссвязи Ордена и Просссвященных, которых позже ссстали называть Проклятыми. Ривелино победил, но это был не конец. Ученик Ягмура предсссказал, что однажды появитссся тот, кто положит конец вражде между Орденом и Проклятыми. Никто не знает, когда придет этот зверь. Никто не знает, как он будет выглядеть. Никто не знает, на чьей ссстороне он выссступит. Никто не знает, чем закончитссся дело. Про него извессстны только две вещи… Он будет понимать первичный язык, который был сссоздан еще сссамим Ягмуром. И у него будет черный котенок с голубыми глазами. И будет этот зверь называтьссся Сссудья. И он уничтожит многовековую вражду между Орденом и Культом. В некоторых трактовках пророчессства были указаны другие отличительные черты, например ссспосссобносссть оборачиваться в дикого зверя или осссобенносссти в ссспектре его магии, но эти трактовки не получили широкого рассспроссстранения.

После фразы про оборачивание в зверя я застыл… как и все мои спутники. Во время паузы Эдна продолжила покачиваться, смотря на нас слепым взглядом:

– Посссле того, как Ривелино одержал победу, он был ссслишком упоен ей. Он ссстарался переделать всссе, что было сссоздано Ягмуром, включая язык. Он запретил употребление архаичного сссвященного. Единссственно разрешенным языком в Ордене ссстал новый сссвященный язык. За всссем этим Ривелино пропуссстил момент, когда Ягмур исссчез. Его поиссски не привели к уссспехам. Ученика Ягмура пытали, чтобы он сссказал, где его учитель, но Дарсссар так не проронил ни ссслова. Его казнили, но дело этого не изменило. Поговаривают, что сссам Ягмур однажды вернетссся и прекратит вражду, но никто не знает наверняка, кто это будет.

– Посссле исссчезновения Ягмура пророчессство Дарсссара было изъято из широкого доссступа. Только внутри Ордена знали иссстинный текссст. Иногда в каких-нибудь книгах появлялссся текссст, но знание о пророчессстве так и не рассспроссстранилосссь широко.

Мерный голос змеи убаюкивал, и я вскоре провалился в какое-то забытье, оставшись сидеть в гамаке бок о бок с Лассой…

В маленькой комнате с единственным окном, в которой были только стол и стул, сидел самец куницы. На вид ему было лет двадцать пять, не больше. Он затравленно смотрел на дверь, за которой слышались шаги. Свеча, горящая на столе, была единственным источником света, которая отбрасывала на стенах длинные острые тени, колыхавшиеся от любого движения. Он поспешно собирал какие-то бумаги со стола в холщовую сумку, поминутно оглядываясь на дверь. К сожалению, он не успел…

Дверь буквально сорвали с петель. В нее вошли трое стражников в сверкающих латах, на которых светился символ Ордена – четырехлистник. Они оттолкнули Дарсара, который пытался прорваться сквозь них к выходу. Куница отлетела к стене и выронила сумку, из которой веером вылетели листы пергамента с начертанными на них знаками.

Вслед за ними вошел тот, кого Дарсар меньше всего хотел видеть… Ривелино. Высокий рыжий лис с худыми чертами лица и глазами стального цвета, которые, казалось, высасывали жизнь из всякого, кто в них смотрел. И эти глаза смотрели на него, распластанного у стены: