– Черт, да ты уже не так реагируешь на это, - Дилан ухмыляется.

– Моя психика потихоньку крепнет. Привыкаю, - облизываю губы.
– От тебя можно ожидать всего. Так что, я готова.

Парень изогнул брови, качая головой:

– Ты понятия не имеешь, что я могу.

Внизу живота защекотало, когда ладонь Дилана скользнула к внутренней стороне бедра. Я сжалась, сгибая ноги в коленях. Дилан взглянул на меня, самодовольно ухмыльнувшись, ведь мои щеки заметно порозовели, а взгляд стал потерянным:

– Вот это мне нравится.

– Н-наблюдать за моим смущением?
– хмурюсь, ерзая на сидение, когда парень перебирает пальцами, поднимаясь выше. Приоткрываю губы, ощущая пугающее меня наслаждение, когда Дилан останавливает руку, сжимая мою ляжку. Он практически подобрался к шнуркам. То есть… Стоп.

Я выпрямляюсь, схватив его руку, когда Дилан потянул один шнурок. Парень серьезно взглянул на меня, щурясь. Теряюсь, пыхтя:

– Ты же за рулем, придурок!
– смущенно отвожу взгляд. Лучше бы я держала язык за зубами.

Парень припарковывает машину, тормозя. Я хлопаю глазами, удивленно уставившись на него.

– Теперь я не за рулем, - Дилан вновь смотрит на меня, медленно опуская взгляд на мои штаны. Тянет шнурок. Мое дыхание останавливается, а сердце ускоряет свой ритм, когда дрожащие пальцы продолжают сжимать запястье парня. Тот мельком поглядывает на меня. Сжимает зубы, отчего челюсть напрягается. Он мучает меня, надавливая пальцами на низ живота. Мне кажется, стекла начали запотевать. Мне становится жарко. Хмурюсь, когда Дилан вновь поднимает на меня глаза. Смотрит как-то растерянно, будто ищет что-то в моих глазах.

Я касаюсь руками его скул, пристально смотря в ответ, но срываюсь, понимая, что просто могу умереть, когда он опускает темный взгляд на мои губы. Резко прильнула к его губам, целуя. Тяну к себе, сжимаю лицо пальцами.

Я хочу ближе. Хочу его ближе. Намного.

Ближе. Глубже.

Дилан не отвечает, будто давая мне сделать то, что хочу. Он явно терпит, не шевелясь, но затем раскрывает рот, сильнее впиваясь в мои губы своими. Его руки сжимают кожу под футболкой. И я тону. Мычу ему в рот, испаряясь в горячем воздухе, заполнившем салон. Мне хочется забраться к нему на колени, почувствовать его напряжение.

Хочется, чтобы он хотел меня. Сильнее, чем Зои, чем других девушек, с которыми имел связь.

Я не ребенок, Дилан. Ты понимаешь это?

Парень отрывается от моих губ, ухмыляется, когда я роняю тяжелый выдох. Смотрит мне в глаза, прищурившись:

– Не думал, что скажу такое, но целуешься ты очень даже неплохо, - кивает головой, когда я улыбаюсь.

Но он отпускает меня. Поворачивается к рулю, вновь нажав на газ:

– Ладно, разрешаю тебе класть на меня ноги, - ухмыляется.

Издевается надо мной?

Отвожу глаза, вновь коснувшись макушкой стекла. Смотрю на него, хмурясь.

Что, если он до сих пор воспринимает меня, как невзрачного ребенка? Что, если его не возбуждают такие, как я?

Я хочу, чтобы Дилан желал меня, как девушку.

***

***

Зои стояла у зеркала. В ванной. Смотрит на свое отражение, затем на аппаратик, держащий в руках.

Она не верила до последнего. Не верила, но теперь кошмар оказался явью. Её руки задрожали. Она подскочила на месте, судорожно пряча в карман предмет. С её губ слетают рваные вздохи, а сердце в груди тяжелеет.

Мать твою.

Она нервно ходит по ванной комнате, запуская пальцы в густые кудри.

Матьтвоюматьтвоюматьтвою.

Стук повторился.

Девушка пищит, кусая кожу запястья. Поправляет прическу и платье, гордо поднимая голову. Идет к двери, твердя слова успокоения под нос.

Замок щелкает.

Дилан и Чарли смотрят. И Зои понимает, что не выдержит контакта с ними. Она не стерпит даже их молчания, поэтому выбегает из ванной, быстро направляясь к своей комнате.

Зои, прячься.

Скрывайся от проблем: от безнадежной любви, от открывшейся правды, от признания матери об отце, от самой себя. Сбегай.

Прижимает одну руку к животу, вбегая в комнату, и хлопает дверью, уронив скупую слезу. Одну единственную, которая через секунду превратится в гребаный поток горечи и больного страха перед самим собой.

***

Я хлопаю глазами, удивленно произнося:

– Она… Она какая-то странная.

– Насрать, - бросает Дилан, заходя в ванную комнату.
– Ты так и будешь стоять?