– Постарайся кушать, Чарли, - мне показалось, или он заикнулся?

Дилан. Ты не слепой. И я тоже. Как бы ты не старался улыбаться мне, я знаю, о чем ты думаешь. Знаю, что ты видишь тоже, что вижу и я.

Дилан, мне ведь не лучше, так?

Парень поправляет мои волосы, убирая локоны за уши:

– Хочешь что-нибудь? Я завтра поеду в магазин. Нина ничего не успевает. Свалила все на меня. Чувствую себя Золушкой.

Качаю головой, поэтому Дилан улыбается, взяв со стола сложенные вещи, в которых я сплю. Я молчу, пока он расстегивает мой лифчик, снимая лямки с плеч:

– Хочешь воды?

Качаю головой.

Дилан поправляет цепочку с кулоном в виде вишни на моей шее, после чего натягивает на меня футболку. Наклоняется, оставляя короткий поцелуй на губах, после чего поднимается с кровати.

– Д-Дилан, - шепчу охрипшим голосом. Он оборачивается, хватая со стула рюкзак:

– Воды?

Качаю головой, набирая в легкие больше воздуха:

– Я-я пло-хо спл-лю, - начинаю, кашляя. Давлюсь, сжимая веки. Дилан хмурится, резко опускаясь на край кровати, и бросает рюкзак на пол.

– Эй, - приподнимает ладонями мое лицо.
– Дыши.

Я хриплю, пытаясь вдохнуть полной грудью, но стенки горла сжимаются, не пропуская воздух. Пальцы Дилана дрожат. Он испуганно, действительно, с ужасом смотрит на меня, пытаясь уговорить дышать ему в такт.

– Ч-Чарли, - заикается, прекращая дышать, когда я поднимаю лицо, наконец, сделав глубокий вдох. Дилан молчит, наблюдая за тем, как я прихожу в себя. Он не моргает, будто боится, что я могу вновь захрипеть.

Горло болит так, словно его стенки драли когтями кошки, но я все равно выдавливаю:

– Н-е мог б-ы…

– Закрой рот, Черри!
– он срывается, приказывая.
– Приди в себя сначала.

Так и поступаю.

Минута. Две, три. Я все дышу. Ровно, глубоко. А Дилан смотрит, сжимая губы в тонкую полоску. Молчит. Ждет. Проходит не меньше десяти минут тишины, пока он, наконец, не разрешает мне говорить.

– Т-аблетки, - выдавливаю, сделав глубокий вдох. Парень хмурится:

– Хочешь, чтобы я дал тебе таблетки, чтобы ты могла спать?

Киваю. Мне жарко. Лицо наверняка покраснело от напряжения. Дилан трет мои щеки, кивая. Как-то неуверенно, но кивает, оборачивается, взяв с пола рюкзак.

Он носит таблетки с собой?

Вытаскивает баночку, протягивая её мне. Я хмурюсь, не понимая:

– А т-тебе?

– Я их не пью, - лжет. Это слышно в его голосе. Сует мне в ладонь баночку, поднимаясь. Я смотрю на него, пока он вновь накидывает лямки рюкзака на плечи, складывая мои вещи на стуле.

– Я приду завтра позже. Ближе к вечеру, - предупреждает.
– Прости, - мельком взглянул на меня.
– Дел много.

Мне так много хочется сказать ему. Он не должен извиняться. Не должен. Это я. Я… Я - проблема, так что я должна просить прощения.

Дилан проверяет наличие телефона в кармане джинсов, поворачивая голову. Его взгляд замирает на мне. И я обеспокоено открываю рот. Когда парень так смотрит на меня, мне хочется умереть. Такое чувство, будто он заглядывает глубоко в меня, ища ответы на свои вопросы.

Теряюсь, когда Дилан идет ко мне, опираясь коленом на край кровати. В носу моментально закололо. Его руки крепко обхватили мое тело, прижимая к себе.

Замираю. Дыхание перехватывает.

Обнял. Обнял меня.

По телу пробегает дрожь, а глаза начинают гореть. Парень дышит мне в шею, после чего поднимает лицо, касаясь носом виска. Целует кожу щеки, еще пару секунд вдыхая аромат моих волос. Я не шевелюсь.

Я не могу шевелиться, Дилан. Я не могу обнять тебя. Не могу, но хочу. Сильно сжать твое тело, ткнуться носом в шею.

Господи, Дилан.

Мне… Мне так больно оттого, что я такая.

Парень отпрянул, одарив меня слабой улыбкой:

– Завтра увидимся, - поднимается с кровати, выключая настольную лампу. Свет гаснет. Все канет в темноту. Он помогает мне лечь, накрывает одеялом, но я не вижу его лица. Прячет баночку под подушку:

– Только растворяй таблетки в воде, хорошо?
– двигает стакан ближе к краю стола, чтобы я могла дотянуться.
– Мне пора.

– П-пока, - шепчу, и Дилан отходит от кровати, направившись в сторону двери. Мое сердце бешено колотится. Тихий щелчок.

Ушел. Он ушел.

Хоть я и вижу его практически каждый день, но эта минута расставания меня убивает. Аманда просит меня ложиться в шесть. Да, в шесть вечера, ибо мне нужно больше сна, чтобы восстанавливать силы, но мне все равно. Если бы не моя слабость, то мы могли бы больше времени проводить вместе с Диланом.

Если бы я не была такой.

Это все, что мне нужно.