Рыбин тихонько прикрыл дверь, ведущую в оружейную комнату, и выскользнул в коридор, на ходу разрабатывая план отхода. Машиной прорываться глупо – если и вырвешься за территорию, то там уже нагонят и расстреляют к едрене фене. В одиночку и за водилу, и за стрелка трудновато. Да какое там трудновато? Нереально! Значит, придется шуровать на своих двоих. Опасно, конечно, но Рыбин не был бы сам собой, если бы не планировал все заранее и досконально. Он не был наивным человеком и прекрасно понимал, что подобная ситуация могла произойти, потому у него существовал схрон в одном из гаражей неподалеку от винзавода, где находилась его уже бывшая база. Теперь дело только за тем, как до этих самых гаражей добраться: через подсобные помещения, на задний двор, а там через забор и лесом к гаражному кооперативу… Придется побегать.

Услышав гулкие шаги, Глеб нырнул в подвернувшуюся нишу, образованную из небольшого тамбура с тремя дверями. Пистолет тут же был наготове, но стрельбой привлекать внимание вовсе не хотелось. Сейчас, наоборот, нужно было быть как можно тише, незаметнее. Пистолет пришлось спрятать обратно в кобуру – шума от него будь здоров, но вот именно сейчас и мог пригодиться подаренный некогда мужиками охотничий нож – массивный, острый, с удобной рукоятью и желобом-кровостоком.

Мимо укрытия, где притаился Рыбин, весьма беспечно протопал совсем молодой пацан – еще подростковые прыщи не сошли, но Рыбин уже знал, что придется делать. Аккуратно выглянув из укрытия и убедившись, что в коридоре больше никого нет, он в два шага догнал мальчишку, которому не повезло оказаться здесь, и буквально отделил голову одним резким и сильным движением. Пацан даже ничего понять не успел, только захрипел, дернувшись руками к горлу, откуда хлестала кровища. Рыбин, стараясь не заляпаться в разливающемся алом озере, аккуратно опустил тело на пол, двумя движениями вытер окровавленный нож о куртку убитого, переступил через него и стремглав бросился по коридору. Жалко ли было мальчишку? А черт его знает? Порой Глебу казалось, что это он превратился в ничего не чувствующего зомби, хотя это случилось задолго до апокалипсиса, прошедшего по земле неуверенной ломанной походкой. Конечно, он не был маньяком, и убийство молодого пацана не доставило ему никакого удовольствия, но и особого сожаления он тоже не испытывал.

Подсобки, заваленные всяческим хламом, проскочил быстро, а там и улица ударила в лицо весенней прохладой и стрекотом цикад. Эта часть территории не просматривалась с площадки перед админзданием, но зевать все равно не стоило – кто его знает, сколько здесь незваных гостей бродит по территории. Навстречу виляя всклокоченным хвостом, вышел местный пес, признал хозяина, поприветствовал, но в ответ получил только сердитое бормотание. Пес был старым, повидавшим жизнь, поэтому сразу понял, что сейчас лучше не подходить – себе дороже будет, ушел в сторону, глядя вслед удаляющейся фигуре печальными глазами.

За спиной снова послышалась стрельба. В погрузившемся в гробовую тишину городе стрельба вообще была слышна далеко. Видать, пацан тот обернулся и пошел искать поживы, а значит, того, кто его убил, будут искать. Бабы вряд ли будут играть в партизанок и молчать – тут же выложат все как на духу, кого не хватает. Надо торопиться. Хорошо хоть лес примыкает к забору вплотную… А через забор перелезть – это не сложно. Стремление к жизни воскрыляет круче чем пресловутый «редбул».

Рыбин вскарабкался на вершину забора, сцепив зубы от боли в раненной руке, повязка на которой вновь обагрилась кровью, ногой оттолкнул железную бочку, что послужила ему опорой, и, в последний раз глянув на свое убежище, оказавшееся не таким уж и неприступным, без сожаления спрыгнул на мягкую землю, поднял здоровой рукой заранее переброшенный автомат и трусцой двинул в самую чащу, вверх по склону, решив, что рану осмотрит, когда будет в полной безопасности. Волк-одиночка по натуре, он снова остался один, но этот факт его нисколечки не смущал, наоборот, так ему было комфортнее, привычнее.

Столь глупо погибшего парнишку похоронили быстро – чего уж там растягивать? Ни родных, ни близких у него не было, молитву за упокой прочитала Юлия, которая взяла на себя функции батюшки по проведению всех мероприятий, связанных с религией, потому как из всех присутствующих в религиозных обрядах она смыслила больше всех. Она же обустроила один из кабинетов на первом этаже под небольшую молельню, куда, как ни странно, зачастили люди. Видно, в столь трудные времена необходимость веры в высшие силы только возросла. Еще матушка Юлия, как называли ее местные, ухаживала за небольшим кладбищем, что начало организовываться на краю территории гарнизона.

Мальчишка оказался единственным пострадавшим за всю операцию, больше никто не был ранен, а тем более убит. Убийце удалось уйти – группа Шамиля обыскала всю территорию винзавода, но кроме десятка женщин, бывших женами участников банды, и четырех пленниц, находившихся в подвальном помещении, никого не нашли. Пленницы выглядели жалко – избитые, в грязной замусоленной одежде, с затравленными взглядами они больше были похожи на зверьков, только-только выпущенных из клетки, нежели на людей. Тогда как жены бандитов вместе с детьми вполне прилично себя чувствовали. Они клялись и божились, что не знали, чем занимаются их мужья, но в такое Доронину верилось слабо. Правда, был еще пленный среди мужчин – его взяли с оружием в руках, поэтому в его принадлежности к банде никто и не сомневался. Его еще не допрашивали – как-то не до того было, но независимо от результатов допроса его участь была предрешена – не те нынче времена, чтобы гуманизм разводить.

– Что делать с ними будем? – устало вздохнул Шамиль, присаживаясь на край тяжелого массивного письменного стола.

– Не знаю, - покачал головой Андрей и развел руками. – Ну не может быть такого, чтобы они ни сном, ни духом… Ты ж знаешь баб – они ж свой нос в любое дело любят всунуть. А уж про то, каким образом тетки могут выведать информацию, нам подтвердила твоя знакомая.

Андрей усмехнулся, припомнив, каким образом информация о засевшей банде, стала достоянием общественности. Вот уж точно, когда говорят, что то, что знают двое, знает весь мир. Как оказалось, прежде чем информация о базировании банды дошла до Доронина, ее успело узнать несколько человек. Москвин похвастался перед женщиной, а та решила нос позадирать перед другими, мол, какой у нее роман завязывается да с каким человеком. Вот так, через десятые руки и дошла информация до Андрея…

– Надо допросить всех. – Тут же предложил Шамиль.
– И пленниц, кстати, тоже. Если бабы лгут, то это выяснится сразу.

– А если не лгут? Здесь оставлять?

– А оно нам надо? Да и они останутся ли? – поинтересовался Бондаренко. – После того, как мы их мужей того…

– А у них есть выбор? – пожал плечами Доронин. – Куда они без оружия, без машин, с малолетними детьми пойдут? У двоих вон вообще груднички совсем. В общем, надо допросить, а уже исходя из результатов будем действовать.