— Да, конечно, — Алла сделала вид, что согласна. И чуть улыбнулась, когда снова вспомнила, как Малыш посмеялся над Карлсоном, впервые увидевшим телевизор, и пошутил, что диктор залез в «ящик», когда был еще маленьким. И Карлсон поверил.

Алла вздохнула.

Вот уже второй раз она слышит историю про мальчика и неисправный телевизор. Сначала от странных человечков, которые незвано явились в наш мир, теперь от доктора. Такое совпадение убеждало девочку в том, что путь в Страну ЧБ существует. Только нужно найти способ попасть туда, в чужой мир, в реальности которого, — даже не видя его еще ни разу — Алла нисколько не сомневалась. Как бы кто ни убеждал ее в том, что ей все привиделось.

Слышал ли эту историю папа, когда был маленьким? — думала Алла. — Ведь он тоже родился в нашем городе. Правда, он намного младше Василия Ивановича. Ах, если бы он был рядом, можно было бы спросить его.

— А кто-нибудь еще помнит эту историю? — спросила она доктора.

Тот с радостью отозвался на просьбу, видя в этом живом интересе признак выздоровления.

— Почти все мои друзья разъехались за эти годы. Но некоторые остались... Да вот, хотя бы школьный завхоз ваш — Филатов Сашка. То есть, я хотел сказать, Александр Павлович.

Алла сказала ему, что завхоз Филатов был здесь вместе с папой.

— А еще кто?

— Ну... Кожин Владимир Савельевич, продавец из газетного киоска рядом с вашим домом, ты его должна знать. Он пострадал, когда пожар тушил, к нам на перевязку сегодня должен прийти. Есть еще Остапенко Григорий Сергеевич— он в полиции работает, а вчера помог нам лечебный пункт организовать. Прежняя-то больница деревянная была, сгорела, ты знаешь?

Алла мотнула головой. Она этого не знала.

— Много чего сгорело, — сказал доктор. — Боюсь, нашему городу пришел конец. Если сейчас все уедут и бросят его...

Он вздохнул и похлопал Аллу по руке.

— Ну, ничего. Прорвемся! А мне пора. Сейчас много людей нуждаются в помощи. Приду, наведаю тебя позже.

Алла понимала, что она тоже не может больше оставаться в подвале. Что ей просто необходимо встретиться со всеми теми людьми, которых упомянул доктор. Но как уйти отсюда? И что будет с папой? Что он себе вообразит, когда увидит, что и дочери нет?

— Василий Иванович, вы могли бы взять меня с собой? А я буду вам помогать. Мне уже лучше. Только как-нибудь сообщите папе, что я с вами, и что со мной все будет в порядке! А то у меня телефон разрядился.

Видя, что доктор сомневается, Алла заговорила еще настойчивее:

— Возьмите меня! Скажите тетенькам, что я себя плохо чувствую, и мне нужен тщательный уход. А я вам тоже помогу — буду за больными ухаживать, если нужно. Я много чего умею! После того, как мамы не стало, я теперь только сама дома посуду мою и прибираюсь.

Доктор мотнул головой.

— Пойми, Аллочка, не для детей это. Много серьезно пострадавших. Некоторые очень сильно обожжены. Даже взрослым тяжело смотреть на них.

— Вы не понимаете, Василий Иванович. После того, как Борьку укр... как пропал Борька, мне больше ничего не страшно. То есть, конечно, страшно — за него, за папу. Но за себя — нет!

Василий Иванович испытующе долго смотрел на нее.

— Положим, ты действительно нуждаешься в более подходящих условиях. Допустим, я найду способ, как передать твоему папе, чтобы он за тебя не волновался. Но ты сама — чего ты добиваешься? Ведь я же вижу, как ты настроена — самым решительным образом. Значит, и не думаешь отказываться от своей истории?

— Отказываться, или нет — это мое дело, — по-взрослому и, быть может, не совсем вежливо, ответила Алла. — А вот вам лучше со мной согласиться.

В своем возрасте она уже слышала, что есть такое слово «шантаж7», и не намерена была сдаваться.

— Я вам как другу скажу. Вам лучше взять меня с собой. Потому что я все равно убегу отсюда!

— Куда же? — поинтересовался доктор.

— Как куда! Искать тех, кто что-нибудь слышал о Стране ЧБ, — сказала Алла совершеннейшую правду. — И обязательно найду, поможете вы мне или нет. Но лучше помогите.

— Но почему ты так уверена в своей правоте? Почему же? Назови хоть одну причину.

— Потому... Потому что... — Алла задержалась с ответом совсем недолго. Он пришел сам собой и стал настоящим откровением: — Потому что мне сердце подсказывает!

Невероятно, как это было просто! Теперь это стало так ясно и понятно, что Алла удивилась — как же она раньше этого не понимала, и не прислушивалась к тому, что говорит ей сердце. А, может, и прислушивалась всегда, только никогда не относилась к этому осознанно.