– Я не случайно поднял этот вопрос, – говорил генерал. – Надеюсь, никто не забыл, что время следования на службу и обратно – является служебным. И наш с вами долг – обеспечить людям достойные условия их доставки, – командир выдержал паузу. – В отличие от основной массы народа мы с вами передвигаемся преимущественно на служебных автомобилях. А кто из вас знает, в каких условиях добираются офицеры? Кто хоть раз проехал до части мотовозом? – он посмотрел на подчиненных. Те, словно по команде, опустили глаза. – Ясно, – мрачно подытожил Байчадзе. – По моим сведениям, люди мерзнут и, как следствие, заболевают. Они выезжают затемно и вместо того, чтобы добраться в часть бодрыми, готовыми прямо с поезда приступить к исполнению служебных обязанностей, прибывают закоченевшими от холода. Потому не сразу начинают работать, а вынуждены сначала отогреваться. У многих отморожены пальцы рук и ног! И так изо дня в день, – он кашлянул и повысил голос. – Неужели для кого-то это новость? Напоминаю тем, кто забыл: за окном ноябрь. А у нас здесь, заметьте, не Сочи. Снег лежит по семь-восемь месяцев в году! – генерал изучал лица присутствующих. Все, кроме полковника Надеждина, отвели взгляд. Потому командир обратился именно к нему: – Требую в кратчайшие сроки навести в этом вопросе порядок! В противном случае приму самые суровые меры! Совещание закончено. Все свободны!

Офицеры, переговариваясь, вернулись в приемную. Рогов молча проводил их до дверей и принялся наводить порядок. Из своего кабинета вышел Байчадзе:

– Алексей, еще документы есть?

– Так точно, това…

– Неси, – Байчадзе исчез, но выглянул снова. – И чая. Покрепче.

Капитан достал из шкафа стакан в металлическом подстаканнике, протер его белоснежным полотенцем, положил на блюдце ложечку и два кусочка сахара, извлек из баночки ломтик лимона, бережно опустил его на дно стакана, и, взяв металлическую кружку, вышел в коридор. Вскоре он вернулся с кипятком и положил в него щепотку заварки. Немного подумав, добавил еще чуть-чуть.

Пока чай настаивался, Алексей долго не мог сосредоточиться и что-то упорно искал на столе. Наконец, вспомнил и выдвинул ящик, на дне которого лежала небольшая накрахмаленная до хруста салфетка. Вместе с ней выпало письмо с фотографией большеглазой девушки. По лицу адъютанта пробежала улыбка блаженства. Он оглянулся, не видит ли кто, и всмотрелся в портрет, но, боясь быть застигнутым врасплох, бережно спрятал конверт и фото под бумагами. Взяв в руки поднос, прислушался к звукам в кабинете начальника и осторожно вошел.

Командир стоял у распахнутого настежь окна, подкладывая в кормушку для птиц хлебные крошки. С ветки стоящей напротив березы моментально сорвалась упитанная синица. Байчадзе сделал несколько шагов вглубь комнаты, чтобы ненароком не спугнуть пернатую гостью.

Рогов поежился от холода, осторожно отодвинул в сторону папку с документами, поставил стакан на салфетку и бесшумно направился к выходу. Генерал втянул воздух и оглянулся.

– Снова балуешь меня, Алексей! – укорил он. – Лимон-то откуда?

– Товарищ угостил, – улыбнулся тот. – Не помешает. Витамины.

– Себя не обдели, – по-отечески напомнил генерал. – Как мед?

– Спасибо. Ребятам очень понравился.

– Молодец, что умеешь делиться. А то у нас был тут как-то один хитроумный партизан, охочий до чужих запасов.

Рогов остановился и заранее улыбнулся.

– Пока товарищи спали, подворовывал из заоконных сеток снедь.

– Вычислили?

– И проучили, – усмехнулся командир. – Чтобы было неповадно.

– Так и надо, – не удержался от комментария капитан.

– На фронте за такие дела могли и припечатать!

– Разрешите выйти? – потоптавшись, уточнил Алексей.

– Иди. И не забудь сам погреться. Чай-то остался?

Алексей с готовностью кивнул и аккуратно прикрыл за собой дверь. Наполнив свой стакан, он извлек фотографию любимой и в который раз стал перечитывать ее письмо. Разложив по папкам служебные документы, взялся за ответ: «Закончу тем, что на днях знакомый моего друга едет в отпуск и будет проездом у вас в Ялте. Я кое-что передам с ним для тебя. Моя любимая Аленка, этот подарок к твоему дню рождения, а свадебный вручу самолично. Люблю. Целую». Его планы нарушил телефонный звонок. Алексей спешно убрал письмо в стол и снял трубку.

– Сейчас доложу, товарищ полковник! – он заглянул к шефу. – Полковник Надеждин на проводе.

Убедившись, что генерал разговаривает, Рогов выдвинул ящик стола, достал миниатюрные женские часики и стал ими любоваться.

Вечером в офицерском общежитии Алексей сотоварищи собирал в отпуск приятеля из соседней комнаты. Геннадий ехал жениться, но переживал по поводу отсутствия соответствующей экипировки. Праздничный наряд кавалеру справляли всем миром. Извлекли из чемоданов и предложили на выбор новинки последних коллекций. Так в гардеробе счастливчика появились новомодный галстук, белоснежная нейлоновая рубашка (последний писк моды тех лет!) и твидовый костюм-тройка. Рогов придирчиво изучил «приданное» и протянул Геннадию пару щеголеватых туфель.

– Не станешь же ты жениться в армейских сапогах. В Ялте, поди, еще тепло. Носи на удачу: прошлый раз в них расписывался Николай. Как известно, с женой ему повезло. А эти вот часики, – Алексей отвел товарища в сторону и протянул ему небольшую коробочку, – передай при случае моей невесте. Ко дню рождения купил. Адрес я вот здесь карандашиком пометил. Аленкой зовут.

– Друзья, спасибо, что выручили, – расчувствовался жених.

– Главное, Геннадий, держи вот это, – Рогов протянул приятелю сторублевку. – Мы всегда к свадьбе или к отпуску сбрасываемся, чтобы на подарках и всем прочем не экономить. Ноябрь в Крыму – мечта поэта. Гуляй, брат, за себя и за нас!