– Так, звони немедленно главе МВД Челябинска и объявляй план "Перехват" по городу и области. Досматривать все подозрительные машины. Перетрясти всех бомжей и шлюх в округе. Пока всё. Я через сорок минут буду в СИЗО. Чтобы к моему приезду там были криминалисты с собаками. В камере не топтаться, ждать меня снаружи. И допросите доктора, кажется, это был последний, кто с ним разговаривал, если мне не изменяет память. Все по коням, всем работать!.

Положив трубку, Пёстренький схватил с полки японскую вазу и с размаху шваркнул ею об пол.

– Вот ведь сука этот Анциферов! Решил нам карты спутать. Но ничего, далеко без денег и документов он не уйдет. И не таких ловили.

После этого он схватил пиджак и начал надевать его поверх халата. Валя увидев это засмеялась.

– Владлен, ты что делаешь? Кто на халат пиджак надевает?

– Да какая разница, пиджак на халат или халат на пиджак! Там Анциферов из СИЗО сбежал, а ты мне тут про этикет рассказываешь. Ладно, принеси из шкафа какую-нибудь рубашку.

Взяв у Вали из рук свою любимую салатовую рубашку, Владлен торопливо оделся, чмокнул Валю и, махнув на прощание шлюшкам, выбежал из дома. Через 20 минут машина уже подвозила его к воротам СИЗО 1. У входа его встретил обескураженный заместитель начальника СИЗО майор Девяткин.

– Ну что, Девяткин, проворонил ты Анциферова, так что сядешь на его место, и звать тебя теперь будут Шестёркин, а не Девяткин. Чего молчишь, как будто в рот воды набрал? Отвечай, как это из охраняемой тюрьмы заключенные удирают?

– Так вы же сами позвали всё руководство тюрьмы к себе на юбилей, - осмелился возразить Девяткин.

– Девяткин, ты, помимо прочего, еще и кретин, как я посмотрю. Может, я и заключенных к себе на юбилей звал? СИЗО не должно было ни при каких условиях оставаться без надлежащей охраны. Вспомни шестое постановление по безопасности, которое уже лет тридцать как действует, и его никто не отменял. Это во-первых. Во-вторых, как я понимаю, деньги, выделенные на ремонт СИЗО вы просто, как это нынче модно говорить, "распилили", и поэтому пол ШИЗО можно копать руками, или чем Анциферов сделал подкоп. Лопатки-то у него в камере, насколько я знаю, не было. Ладно, я доложу президентской комиссии о коррупции, и скоро ты лишишься своего поста, Девяткин, если только в течение 72 часов не приведешь мне Анциферова живого или мёртвого, причем мёртвого только лучше. Так, ведите меня в камеру. Устал я тут с вами разговаривать, - закончил Пёстренький.
– Кстати, криминалисты с собакой уже прибыли, я надеюсь?
– поинтересовался он, входя в здание.

– Так точно, Владлен Вадимович, - выдавил Девяткин

"Вот действительно дуболом", - подумал Пёстренький.

Перед входом в камеру Владлена встретил Яша Левкович, последний из могикан, как его тут все называли, потому что он был буквально последним евреем в Челябинском уголовном розыске. Все Яшины родственники давно переехали в поисках лучшей жизни в Израиль, Канаду и США. И только Яша, побывав однажды в Штатах, сказал, что никогда не переедет в страну, где молятся доллару и дяде Сэму, и просто плевался при одном упоминании об Америке. Яша считал, что его место в России, поэтому никуда отсюда уезжать не собирался. В угрозыске Яшу действительно очень уважали и ценили, потому что второго такого криминалиста, как Левкович, не явила еще на свет Уральская земля.

Поздоровавшись с Яшей за руку, Пёстренький очень уважительно спросил:

– Ну, что скажете, Яков Эммануилович?

– Непростой случай, Владлен Вадимович. Насколько я понял, подкоп был сделан еще пару дней назад, и потом ямка была лишь присыпана, судя по следам. Скорее всего, ваш бывший подчиненный просто ждал подходящего момента.

– Пожалуйста, Яша, не упоминайте, что этот подонок когда-то был моим подчиненным. Мне этот факт очень неприятен и бросает тень на всю нашу Челябинскую прокуратуру. Он просто оборотень в погонах.

– Помилуйте, Владлен Вадимович, с кем не бывает. Он просто не прошел испытание длинным долларом. Захотел лучшей жизни, поэтому купился на скромное обаяние Хлопонина, хотя, может, у него имелись другие причины для такого поступка. Я этого знать не могу. Когда-то я считал его очень честным и принципиальным сотрудником, но времена меняются. Ладно, давайте вернемся к нашим баранам. Анциферов сбежал между 23:00 и часом ночи. В 22:45 был последний обход, и он находился в камере. Сделал подкоп, прополз под трубами теплотрассы и вышел на мост к Миассу, дальше его след теряется. Мне почему-то кажется, что он добрался до какой-нибудь большой улицы вроде проспекта Победы и оттуда попытался скрыться из поля зрения наших доблестных органов на попутном автотранспорте.

"Как-то у вас все складно получается, Яков Эммануилович. А почему именно на проспекте Победы, а не в каком-нибудь другом месте?
– поинтересовался Пёстренький.

– Так это проще пареной репы, Владлен Вадимович. Это ближайшая улица, по которой в том числе легко и быстро можно выбраться из города, не привлекая к себе лишнего внимания. Или вы думаете, что Сергей Николаевич, как кот, вернулся к себе домой и ждет, когда вы его снова арестуете?

– Нет, конечно, так я не думаю. И куда, по-вашему, он подался?
– спросил Пёстренький у Левковича.

– Сложно сказать, я не Кассандра, но скорее всего не в Москву, куда его собирались перевезти для продолжения следственных действий. Вполне вероятно, что он подался на север, вот только куда именно, сказать сложно. Надо выяснить, есть ли у него такие друзья или знакомые или просто места на примете, где он может "схорониться" до поры до времени, - предположил Яков.

– А ты хорошо мыслишь, Яша. И почему только тебя до сих пор не повысили из старшего криминалиста хотя бы до начальника отдела?
– удивился Пёстренький.