– Прежде, чем вы зададите следующий вопрос, я хочу, чтобы вы знали: здесь три Зокона и перед каждым находится небольшая колония выходцев. Мы по счёту Вторые. Теперь нас с вами - четверо. Первых - трое. Третьих - пятеро.

– Вся ваша специфическая терминология - это местный сленг?

– Простите, не понял?

– Ну, сленг - жаргон...

– Слово какое-то не наше... но, в общем-то, понятно...
– Агути несколько секунд молчал, потом посмотрел на Дениса задумчивым взглядом и продолжил: - Нет, большинство понятий придумано не нами.

– А кем же?

– Теми, кто живёт здесь уже несколько веков...

Денис почувствовал, что у него перехватило дыхание.

– Значит...
– сказал он, с трудом подыскивая слова, - здесь есть свои... коренные обитатели?!

– Есть.

– И кто они?

Агути ответил не сразу. Он долго ворошил свою шевелюру совершенно невозможного золотистого оттенка, при этом странно поглядывая на Дениса.

– Вы как насчёт истории?

Вопрос был, мягко говоря, странным.

– По роду своей деятельности мне ближе физика и химия, - уклончиво ответил Денис.

– То есть знания в рамках школьной программы?
– подытожил Агути.
– Тогда вам будет непросто понять.

– Понять что?

– Примерно в центре замкнутой области, - принялся объяснять Агути, - находится поселение тех, кто живёт здесь почти три века.

– Триста лет?!

– Когда я впервые оказался у них, то подумал, что попал в далёкое прошлое нашей истории - какая-то невероятная смесь времён Ивана Грозного и Петра Великого. Но...
– Агути сделал многозначительную паузу, - они, в отличие от персонажей из учебника по истории, совершенно реальные люди. Причём, весьма импульсивные по отношению к чужакам, то есть к нам, выходцам. На всякий случай хочу предупредить: если вы когда-нибудь окажетесь у них в гостях - будьте осторожны. Внимательно следите за своими словами, а особенно - за взглядами и жестами. Поселенцы крайне обидчивы. Если не сказать большего...

– Вы меня заинтриговали!
– Денис был не просто удивлён, его по-настоящему ошеломили новые обстоятельства, открывшиеся в отношении странного мира, в котором он, волею судьбы, рока, проведения, фатума, оказался так неожиданно.

Агути откинулся на спинку дивана и устремил свой взор вдаль. Но не на Зокон, а в противоположную от него сторону. Потом тихо заговорил, неожиданно переходя на "ты":

– Это только в первые дни окружающий мир кажется диким, нелепым, нереальным, невозможным, а порой откровенно абсурдным...
– задумчиво произнёс он.
– Но пройдёт всего несколько недель, и ты привыкнешь. А через год, как это ни грустно, тебе будет уже всё равно...

Денис встрепенулся:

– Вы сказали год?..

Агути посмотрел на него печальными глазами:

– Наверное, ты так до конца и не понял: отсюда уйти невозможно!
– Он встал, показал на жуткий хаос Зокона и медленно проговорил: - Тебе придётся видеть это до конца своей жизни!..

Денис побледнел.

Невозмутимый Агути "успокоил" его:

– Не волнуйся, век у выходцев, то есть у нас, - короткий! Весьма короткий...

6.

Следующие несколько дней Денис запомнил плохо. Иногда он чувствовал недомогание, причины которого понять не мог: выворачивало внутренности, болели мышцы, ломило кости, выкручивало суставы. Но приступы эти проходили быстро, оставляя мозг один на один с мыслью о неотвратимости дальнейшей жизни в мире, где над всем довлеет чудовищный фурункул на теле земли, названным кем-то Зоконом.

Когда боль отпускала, Денис уходил в поле и подолгу стоял там, разглядывая изорванный металлом лес. Денис ещё не был готов начать настоящую научную атаку на это чудовище, потому что не хватало самого необходимого: на заставе не оказалось ни одного элементарного прибора, с помощью которого можно было дистанционно изучать Зокон, а подойти ближе Денис не мог, помня о категорическом запрете Агути.

Когда вид металлического хаоса начинал тяготить, Денис уходил в ближайший лес и там просиживал долгие часы, раз за разом анализируя последние события. Он не строил версий, не выдвигал гипотез. Он просто думал, потому что только таким образом мог успокоить мятущееся в огромной клетке Зокона собственное сознание.