Денис очнулся, когда кто-то осторожно тронул его за рукав.

Посмотрев на Агути, хрипло спросил:

– Как вы называете всё это?..

– Зокон.

– Закон? Почему, закон?

– Не закон, а - З о к о н, - с ударением на первом слоге. Это - ЗОна КОНфликта.

Денис оказался не готов поддерживать беседу. Мысли роились в голове, словно эталон броуновского движения - очень быстро и одновременно в разные стороны. Агути понимал состояние новичка, потому что все они - выходцы - когда-то прошли через это - каждый в своё время...

Денис попытался что-то сказать, но Агути жестом остановил его:

– Ничего не говори, ни о чём не спрашивай. Твой мозг уже переполнен информацией. Чтобы ты сегодня не узнал сверх увиденного - всё пройдёт мимо. Поверь, завтра тебе будет немного легче, и мы продолжим. Тем более что всё это, - Агути показал рукой на Зокон, - только верхушка айсґберга...

ПЕРВЫЙ ИНФОРМАЦИОННЫЙ СРЕЗ ИНОЙ РЕАЛЬНОСТИ

В балке, ещё хранившем любимый аромат Дениса - туалетной воды "Вавилон" - сидели пяґтеро. Валерка Ловсин - друг детства и постоянный спутник во всех рискованных начинаниях, Амик Карасян - опытный биоэнергооператор, и Мэд Олдин - координатор общества нетривиальґных исследований "Неоника". Все трое расположились на аккуратно заправленной кровати Деґниса. Сидели молча, время от времени поглядывая то на Олега Рашнова, несокрушимой глыбой заґстывшего у входа и имевшего вид самого несчастного человека на свете, то на Вальтмана, заканчиґвавшего нервный монолог по сотовому телефону.

За стеной громко заработал дизель. Вальтман поморщился, убрал плаґстинку телефона во внутренний карман пиджака, после чего обвёл усталыми глазами присутстґвующих.

– Итак, - произнёс он, потирая виски ладонями, - предварительная информация вам уже изґвестна, поэтому коснусь лишь некоторых деталей. По моей просьбе прокуратура провела проверку факта исчезновения вашего товарища. По известным вам причинам я не стал сообщать следователю, чем именно занимался Денис за несколько минут до того, как...
– Вальтман неожиданно замолчал. Поґвертев пальцами правой руки в воздухе, словно подыскивая нужные слова, он продолжил: - Одґнако в его профессионализме я нисколько не сомневаюсь, поэтому абсолютно доверяю ему в той части докладной записки, где он сообщает, что Дениса ни на железнодорожной станции, ни на авґтовокзале никто не видел. Впрочем, водителям лесовозов я доверяю больше, а все они в один голос заявили, что не встречали Дениса после планёрки в столовой. Конечно, теоретически Денис мог покинуть делянку пешком, однако в подобных допущениях нет нужды, потому что мы располагаем видеосъёмкой момента его исчезновения...

Вальтман прервался, нашёл глазами Ловсина, спросил его:

– Что вы можете сказать, просмотрев её.

Валерка встал, подошёл к компьютеру, нажал несколько кнопок, запуская короткий видеоролик. По мере того, как на экране мелькали кадры, принялся комментировать:

– Денис при подготовке научного эксперимента всегда отличался педантичностью. Часто эта черта его характера вызывала недовольство окружающих. К счастью, не в данном случае. Жаль, что из-за маломощности аккумулятора он задействовал не всю цепь приборов - в этом случае картина была бы более понятной. Однако и имеющейся информации вполне достаточно, чтобы утверждать: Деґнис так и остался возле выбранного для эксперимента дерева.

Вальтман удивлённо посмотрел на говорившего.

– Поясните, - попросил он.

– Лавры Дэвида Копперфильда никогда не прельщали Дениса.
– Ловсин повторно запустил видеоролик.
– Его всегда интересовала только наука в чистом виде. Он бы и пальцем не пошевеґлил, чтобы разыграть кого-нибудь, либо ввести в заблуждение. Его кредо - абсолютная чистота эксперимента.

Ловсин указал на гору схем, карт, сводок с множеством пометок, сделанных аккуратным, биґсерным почерком Дениса.

– Чтобы разобраться во всём этом, нам нужно два-три дня. Только после этого мы сможем предґложить вам алгоритм оптимальных действий.

– Но...
– начав фразу, Вальтман с большим трудом сумел её закончить: - вы думаете, он жив?..

Вместо Ловсина ответил Мэд Олдин:

– Денис жив, и мы найдём его. Обязательно найдём!

5.

В эту ночь Денис не спал. Покрутившись несколько долгих часов на жёсткой скрипучей койке и почувствовав, что его мозг вот-вот взорвётся от тяжёлых раздумий, он вышел из дома. Постоял некоторое время недалеко от двери, осмотрелся. Перед ним чернела двухсотлитровая железная бочка, наполненная дождевой водой, стекавшей в неё по изломанному во многих местах водостоку. Денис с наслаждением окунулся в пахнущее ржавчиной нутро, чувствуя, как живительная влага уносит боль и остужает раскалённую голову. Он проделывал эту процедуру ещё и ещё, пока не понял, что теперь может дышать, думать, жить...

Недалеко от бочки нашлось хромое кресло-качалка. Денис осторожно опустился в него, боясь нарушить спокойствие и лёгкость, возникшие в его голове после прохладного "душа". Качалка тонко поскрипывала полозьями по песку, отвлекая от надоевших за ночь мыслей. Денису показалось, он задремал...

Во сне к нему опять пришло яркое видение лесного вихря. Подсознательно готовый к его появлению, Денис сумел обнаружить новые подробности. Удалось это благодаря тому, что он наблюдал за происходящим не своими глазами, а так, если бы следил за всем со стороны. Именно по этой причине сумел уловить момент зарождения вихря-воронки. Он возник в тот короткий миг, пока Денис аккуратно прорезал кору сосны блестящим эллипсом пильной цепи. Удивительным было другое: вихрь возник не за спиной человека, а прямо перед ним, словно вырвавшись из неглубокого реза, и лишь затем мгновенно переместился за спину.