– Они мне расскажут о надорском мятеже.

О чем? Дело принимало дурной оборот, но я отчаянно тупил.

– Но о столь недавних событиях мы с унарами и еще не беседовали, – попытался призвать Свина то ли к совести, то ли к разуму Шабли.

– Зато я побеседую. Унар Ричард.

Что сразу унар Ричард-то? Я медленно поднялся с места. В классе воцарилась нехорошая звонкая тишина.

– Ну... – оттягивая неизбежное, протянул я, бегающим взглядом выискивая подсказку среди однокашников. – Следуя из названия... Я к этому как-то причастен, да?

Паоло, сдавленно фыркнув, уткнулся лбом в плечо соседа, вздрагивая от беззвучного смеха. Я же не сдержал улыбку, а капитан Арамона побагровел буквально на глазах. Интересно, хватит его от злости сердечный приступ? А может, он лопнет по той же причине? Надо будет проверить как-нибудь, если в этот раз опыт не удастся. И, пока он сверлил меня яростным взглядом, я откинулся на спинку стула и изучал внимательно серый потолок.

– Унар Ричард, прекратите валять дурака, – нет, он не лопнет, ибо взял себя в руки, а жаль, – Рассказывайте. Что вы знаете о надорском мятеже? Кто из дворян предал Его Величество? Какие державы подстрекали их к бунту?

А, это. Он имеет в виду папеньку Ричарда, значит. Ну, можно ему и подыграть. В конце концов от этой правды мне ни горячо ни холодно.

– Виноваты Эгмонт Окделл, Эпинэ и кто-то там еще, – сообщил я, немного подумав. – И еще Алва. А подстрекали… Дриксен?

– Алва?! – удивился Арамона.

– Ага. Мне так рассказывали, – подтвердил я, старательно кивая.

– И ещё гоганы, – провокаторским тоном “подсказали” откуда-то со спины.

Не став разочаровывать собрата по несчастью, послушно озвучил:

– Да, и ещё гоганы. Во всём виноваты гоганы, помяните моё слово, капитан!

И тут же раздался дружный взрыв смеха. Я не смеялся – но сидел на месте, гордо улыбаясь за свой длинный язык и бесспорный здесь авторитет. Арамона же злился и хмурился, явно напряженно думая, какую бы еще каверзу мне подстроить. Но видимо, в бедную похмельную голову капитана умные мысли идти наотрез отказывались. Прискорбно.

– Тихо! – рявкнул он самым что ни на есть грозным голосом.

В классе снова воцарилась тишина – каждый с хитрой мордой старательно делал вид, что он здесь ни при чем. Я же по части делания хитрых морд профан, так что удавалось лишь не ржать в открытую. Уже прекрасное достижение. Арамона смотрел на меня с ненавистью сверху вниз несколько секунд.

– А вы, унар Ричард, если выросли в лесу, слушайте. Восстание поднял герцог Эгмонт Окделл и несколько его вассалов. Затем к мятежникам примкнули граф Гвидо Килеан-ур-Ломбах, граф Кавендиш, сын и наследник герцога Эпинэ и четверо его внуков. Их целью было убить Его Величество, истребить августейшее семейство и защитников короны, в угоду Агарисским еретикам уничтожить олларианскую церковь и ввести в Талиг чужеземные войска. После этого мятежники хотели разделить Талиг на несколько государств, расплатиться за военную помощь приграничными землями, разоружить армию, а флот передать в распоряжение Гайифы и ее сателлитов. За мятежниками стояло несколько сил. Их поддерживал и подстрекал Эсперадор и эсператистские ордена, о чем свидетельствует то, что уцелевшие вожаки бежали в Агарис. Мятеж был на руку ряду сопредельным Талигу государствам, имеющим к нам территориальные претензии. В первую очередь речь идет о Гаунау, Дриксен и Кадане. Свои цели преследовала и Гайифа, оспаривающая у Талига первенство в Золотых землях и потерпевшая неудачу в продвижении на морисский восток.

Не имея возможности победить нас военным путем, эти силы сделали ставку на внутреннюю смуту. Известно, что в Гаунау и Кадане были собраны армии, оплаченные гайифийским золотом. Предполагалось, что они вторгнутся в Талиг и соединятся с войском мятежников, но решение герцога Алвы оставить Северную и Западную армию на границах и во главе Восточной через топи Ренквахи выйти мятежникам в тыл, сорвало замысел врагов Талига. Они были вынуждены распустить наемников и отречься от своих связей с мятежниками. Окделл и его сторонники остались одни против лучшего полководца Золотых земель и были разбиты.

И после этого, он вскочил, чтобы выйти за дверь торопливым шагом. Ну и что это только что было?

Вечером в столовой нас ждало экстравагантное украшение помещения. Нет, я слышал примету, что удачу приманивают элементом одежды на люстре, но нужно ярко-алого цвета и точно не штанцы запредельного размера. Видимо, у капитана свои представления о традициях привлечения благосклонности Фортуны. Кто-то умный и находчивый чем-то их набил, дабы они не болтались простой тряпкой, и подвесил на золотую цепь. А к заду прикрепили самодельный поросячий хвостик, украшенный красным бантом.

– Кто же это сделал? – задумался вслух Валентин. Заговорил. Неужели?!

– Это есть большой здорово, – прошептал Иоганн, – та-та, я хотел жать руку, вешавшую этот хроссе потекс!

Вешавший что? Я хотел было ознакомиться с тонкостями торского диалекта, а ведь близнецы приехали из Торки, но явление капитана народу помешало. Вот всегда он все портит.

– В Лаик завёлся наглый вор! – без какого-либо вступления начал вопить капитан. – Сегодня после обеда он меня обокрал! Здесь! Прямо сегодня! Это измена! Вы все ненавидите меня, я знаю! И меня, и нашего короля! Я лично обыщу ваши комнаты, будьте уверены!