С каким удовольствием я сел на удобный стул и вытянул ноги! Ларак потоптался где-то сзади нерешительно, а потом сел тоже.

– Значит, герцог Окделл соизволил поступить под МОЕ начало, – с таким голосом в российских очередях он бы очевидно имел успех, – а его опекун не имеет ничего против.

– Решение приняла вдовствующая герцогиня Мирабелла. Я не счел себя вправе ей возражать, – тут же искусно заюлил Ларак.

Я закатил глаза. Интриг-то, интриг!

– Но по своей воле сына Эгмонта в столицу вы отправлять не желали, – презрительно процедил мужчина, неприязненно окинув взглядом Эйвона. – Но это уже не имеет значения. Здесь присутствует наш капеллан. Присягните в его присутствии, что привели своего подопечного по доброй воле.

Оу… еще и священник в черном у окна. Освещение тут, конечно, никудышное. Ну что же, если без этого никак, поклянусь.

– Приветствую вас, дети мои. Было ли ваше решение обдуманным и добровольным? Готовы ли вы оба именем Создателя нашего поклясться, что сердца ваши и души принадлежат Господу нашему и его наместнику на земле Талига Его Величеству Фердинанду Второму?

В делах церковных я ничего не понимал, как и смысл этих замысловатых фраз, а потому, недолго думая, поклялся. Эйвон вторил мне. Чего я в конце концов теряю?

– Теперь, в присутствии вашего опекуна, Ричард Окделл, узнайте законы и оставьте свою роспись, если согласны.

– Я готов, – спокойно отрапортовал я, вслух скрупулезно прочитав свод правил, по которым жили воспитанники братства святого Фабиана.

– Поняли ли вы все, что прочли?

– Да, я все понял.

– Укрепились ли вы в своем решении вступить в братство унаров?

– Да.

– Готовы ли вы принести клятву перед лицом Создателя?

– Да.

– Эйвон Ларакский, вы, как опекун герцога Окделла, вправе остановить его. Поддерживаете ли вы желание вашего подопечного?

– Да.

– Герцог Ричард Окделл. Мы готовы принять вашу клятву.

– Я, Ричард из дома Окделлов, добровольно вступаю в братство святого Фабиана и клянусь чтить Создателя нашего и его земного наместника короля Фердинанда, да продлит Создатель его блистательное царствование. Я клянусь также слушать своих наставников, духовных и светских, и ни в чем не перечить им. Я отказываюсь от своего титула и родового имени до тех пор, пока не буду готов мечом и словом служить Создателю, Королю и Талигу. Я буду прилежным учеником, послушным воспитанником и добрым товарищем другим унарам. Я не буду вступать в ссоры ни с кем, с кротостью прощая врагам своим. Я не буду иметь тайн от своих наставников. Я не буду покидать поместье Лаик без разрешения моего капитана и не стану встречаться ни с кем из родных, не спросив на то дозволения. Если я нарушу свою клятву, да буду я в этой жизни лишен титула и дворянства, а в жизни вечной да настигнет меня кара Создателя.

Уф, с бюрократическим занудством покончено! Внизу следующего листа я должен был расписаться, но рука так и замерла над бумагой. Я не знал, как расписывался Ричард Окделл. Нервно закусив губу, я полуприкрыл глаза, отдавшись рефлексам, и вывел размашистым

Благо Эйвон ничего не заметил, разглядывая то ли темную стену, то ли портрет с мужиком.

– Готов ли ты к трудностям и испытаниям во славу Создателя и короля Фердинанда?

Да елки-палки, сколько можно болтать, я устал в конце-то концов!

– Я готов. В полдень и в полночь, на закате и на рассвете.

– Да будет по сему! – подал голос священник.

– Я свидетельствую, – подытожил Арамона.

– Я свидетельствую, – молвил Ларак тоном престарелого умирающего лебедя.

– Унар Ричард, проводите графа Ларака и возвращайтесь. Отвечайте: “Да, господин Арамона”.

– Да, господин Арамона.

Наконец-то пытка болтовней и бумажками завершена! Слава местному Создателю! Я поспешно встал, уставшие ноги вновь заныли, но проводить Эйвона Ларака все-таки нужно. Он, вроде бы, неплохо ко мне относится, хоть и бубнит про Талигойю страдальческим тоном. Когда мы покинули полутемную комнату, слуга в сером поперся следом за нами. Что за конвой?

– Прощайте, Ричард, и не забудьте того, что обещали.

– Не забуду.

Как тут забыть, когда все вокруг насели с этой давно загнувшейся Талигойей и капают мне на мозг с завидным старанием. Можно подумать, я могу что-нибудь вот прямо сейчас изменить. Чего они ждут? Я ведь всего лишь мальчишка, которому лет шестнадцать-девятнадцать. Телу шестнадцать, душе девятнадцать, так что все очень сложно. Так, мысли в голове путаются очень и ноги подкашиваются от усталости – пойду-ка я за слугой. Он приведет меня к прекрасной кровати.

====== Глава 6. Как представляются учащиеся ======

Мои ожидания встречи с кроватью оказались напрасными, потому что сначала повели стричься. Изверги. И зачем только взялись за это дело? Все равно мои волосы самые короткие – неужели не видно? Забавные люди... Но это я пережил с честью, вроде налысо не обрили и то хлеб. А потом я направился в купальню.

Черт! Кто заворачивает в полотенца битые стекла?! Санэпидназора на них нет.

Мы долго шли по каким-то переходам, по лестницам, потом снова по лестницам, и вот наконец, остановились в тупике, где я увидел несколько одинаковых дверей. Мне предстояло жить за одной из них, какая прелесть. Слуга отпер одну из них.