Пришлось встать, скорчить горестную физиономию того самого рыцаря печального образа, и поплестись к двери. С деканатом у нас шутки плохи, поэтому веселое настроение словно рукой сняло. Прежде она посылала в деканат уже одного человека на первом курсе, не помню, за что, и, если мне не изменяет память, назад он не вернулся. В тот день – точно.

Едва я протянул руку к дверной ручке, как мне тут же стало не до самоиронии, чего уж говорить про необузданное веселье. Сердце закололо так сильно, что я невольно вскрикнул и прижал к груди ладонь. Что за странности? До возраста преподши мне еще далеко, сердечником быть не грозило еще очень много лет, а тут – вдруг! И, что самое неприятное, острая боль нарастала, все смотрели на меня, забыв про лекцию, со страхом, но никто ничего не решался сделать. Боятся навредить или не хотят вмешиваться? Ай, как больно!

– Сергеев! Ты чего это... – недоверчиво протянула преподша. – Что за цирк? Ты же не астматик вроде... Сергеев! Сидоров, да держи ты его!

Закружилась голова, сердце закололо так, что я уже не мог удержаться от болезненного крика. Стоявший рядом одногруппник, к счастью, успел меня подхватить, так как падал я красиво, на спину. Но получилось у него это сделать лишь у самого пола. Только сознание все равно беспощадно мутнело, а страх мешал бороться с происходящим.

И вороны за окном каркали всё громче и громче, бились в стёкла, грохотало в ушах, слышался голос преподши, только слов я не разбирал. Зрение стало отказывать мне, а скоро и слух.

“Умираю?” – билась в голове отчаянная мысль. Да, наверное. Но с чего вдруг так рано, если всегда отличался отменным здор... Ай! Что же это такое-то... Перед глазами закручивалась тугая воронка темноты и меня туда стремительно засасывало. Единственное, что успел почувствовать напоследок – чьи-то пальцы на своей шее. Кто-то умный догадался проверить пульс. Поздно.

Я уходил в темноту и становился ею. В голове, как часто бывает в страшные моменты, бился самый глупый вопрос в моей жизни: “А что же такое было это олларианство?”. Даже посмеяться над собой сил не было. С последним вопросом в моей жизни меня поглотила беспощадная тьма.

А потом я, как ни странно, снова смог открыть глаза, проснувшись. Что это за чертовщина? Сон? Да нет, и боль слишком реальная, и кровать какая-то жесткая, и вообще надо открыть глаза. А? Что?.. Куда я попал?!

====== Глава 1. Как все начиналось ======

Решил, что хватит переживать по пустякам, типа учебы.

Буду переживать глобально.

СКАЛЫ, СЛУЖБА, ВОЙНА, ИЗЛОМ, НАДОР РУХНУЛ, ЧЕ ДЕЛАТЬ?!

Куда я попал?!

Подумав о том, что кровать чересчур жесткая уже второй раз, я немного полежал, не торопясь вставать и верить собственным глазам. Порой галлюцинации могут быть жестокими. Где я это слышал? А, неважно. Главное сейчас, что сердце мое больше не болит, дыхание не срывается и очертания предметов довольно-таки четкие. Но вот сами предметы, как и обстановка, внушали мне опасения. Больше всего мне казалось, что я попал в дипломную работу моего однокурсника, который как-то мне все мозги проел на тему очень среднего быта в очень средние века.

Комната оказалась полутемной, но просторной, с широким окном. Однако, как же здесь холодно! Из мебели – лишь кровать, стол, стул и сундук. В нем, наверное, одежда, но сейчас поднимать крышку не хотелось. Нужно осмотреться как можно быстрее, потому что за окном смеркается. Или наоборот – рассветает? От легкого головокружения все мысли шли кувырком, но, откинув тонкое одеяло, я заставил себя встать. Босые ступни обожгло холодом каменного пола.

В голове очень некстати всплыли обстоятельств последнего часа, но я на ближайшее время решил придерживаться теории о галлюцинациях, с которыми в моём состоянии лучше не спорить. Вдруг я сейчас лежу на операционном столе, а всё вокруг – плод наркоза? И, едва возникла эта пугающая мысль, по спине побежали мурашки. Что нужно сделать, дабы поверить в то, что ты жив? Уронить на ногу сундук? Удариться головой об стену?

Мазохистские мысли прервались резко, когда я увидел старинное запыленное зеркало в углу комнаты. Подходить к нему отчего-то поначалу казалось страшным – вдруг не увижу своего отражения там? Да и что это мне даст? Но с другой стороны, никто не причинит мне из-за этого вреда. Бог не обидит, Раканов Зверь не съест, как однажды выдала преподша истории, чтобы ее…

– Нельзя поминать историчку всуе, – выдал я от изумления. Нет, не изумления. От крайней степени охреневания.

Из зеркала на меня смотрел... Ну вообще не я. Первым желанием было заорать. Но я, стиснув зубы, продолжал рассматривать это новое, незнакомое мне лицо. Вместо высокого темноволосого парня с серьгой в ухе отражался подросток пятнадцати лет на вид. Не дай Бог младше! Худой и бледный, с наивно хлопающими серыми глазами. Похлопав ими с минуту, я решился поднять руку и провести ладонью по коротким русым волосам. Отражение сделало то же самое.

– Ыть, – я нервно сглотнул, выдав нечто нечленораздельное.

Хороший наркоз был, очень качественный, кажется. Медленно выдохнув, я осторожно отошёл от зеркала, чтобы не разбить его. Оглянувшись через плечо на отражение, я подавил желание поматериться и помолиться. Ничего не менялось в зеркале. Переселение душ? Замечательно. Просто потрясающе. И что мне делать: бить тревогу или просто поверить в наркоз? От безысходности пришлось ущипнуть себя за руку и боль оказалась вполне реальной. Да что ж такое-то? Меня захлестнули ледяной ступор и отчаянная паника одновременно – крайне противоречивые и оттого вредящие мне чувства.

С трудом сделав логический вывод, я принял решение не рыпаться ближайшие сутки. Если на следующий день я проснусь здесь же... Окей, выберем цель менее масштабную. Если я просто проснусь, то будем всерьёз рассматривать теории о других реальностях, а пока остановимся на версии с наркозом. В конце концов, поехать крышей я всегда успею.

Что может стать единственным способом убедиться в том, правда это или дурацкий, но весьма искусный вымысел моего подсознания? Ответ пришел не сразу, но довольно-таки быстро. Нет, вовсе не забиться в панике под кровать, как хотелось изначально, но – взять подсвечник и выйти за пределы комнаты. Как знать, какие ужасы ожидают меня там? А может и не ужасы. Невозможно узнать, не проверив. В глаза бросился пустой бронзовый подсвечник. Но прежде, чем подойти к нему, я поспешил натянуть штаны и рубашку, обнаруженные аккуратно сложенными в сундуке. А потом обул кожаные сапоги, стоявшие в углу комнаты. Как бы я не храбрился, а здесь жуткая стужа.