— Добрый вечер, брат Жером. Его высокопреосвященство принимает? — небрежно осведомился лейтенант, и с удовлетворением услышал, как скрипнул зубами Жюссак.

— Кардинал ждет именно вас, мой лейтенант, — улыбнулся секретарь и, встав из-за конторки, распахнул дверь, ведущую в кабинет кардинала.

Совершенно неожиданно д'Артаньян увидел троих своих друзей, стоявших в окружении шести вооруженных гвардейцев. Что греха таить, он испытал радость, да простит его Господь за это эгоистическое чувство: он был не один, и сейчас он встанет плечом к плечу со своими комбатантами, и ему сам черт не страшен! В следующее мгновение острая боль пронзила его сердце — именно он вовлек друзей в столь опасное предприятие, как побег королевы-матери, и они, не думая, не рассуждая, последовали за ним…

— Вот и мсье д'Артаньян! — сказал безо всякой аффектации кардинал, сидевший за столом у самого камина, однако слова его прозвучали почти как возглас церемонимейстера перед выходом самого короля.

Мушкетеры, как по команде, отсалютовали ему, улыбаясь, и у лейтенанта от гордости за них запершило в носу. Боже, как он их любил! Он подмигнул друзьям, встал в ряд с ними и поклонился первому министру с преувеличенной галантностью, уверенный, что мушкетеры поймут его легкую браваду, как призыв не терять надежду.

— Господа, оставьте нас! — приказал кардинал гвардейцам

— Но, ваше высокопреосвященство! — попытался было возразить де Жюссак.

— Я сказал, оставьте нас. Не нападут же четверо молодых и здоровых дворян на старого и немощного слугу короля!

— Мсье Жюссак судит по себе, монсеньор, — сказал, кланяясь, Арамис. — Он бы не рискнул остаться со мной лицом к лицу.

— Хорошо, хорошо, господа, оставим колкости на потом. Я просил всех, кроме господ мушкетеров, выйти.

Гвардейцы торопливо покинули кабинет. Жюссак обернулся в двери и послал насыщенный злобой взгляд Арамису.

— Господа! Простите за несколько необычный способ приглашения, но у меня не было иного выхода, я предвидел, что вы, каждый из вас в отдельности и все вместе, не соизволите откликнуться на мой призыв, если бы я послал его в общепринятом порядке.

— Монсеньор, вы совершенно правы, ибо в таком случае нам надлежало бы испросить дозволения короля, — заметил д'Артаньян.

— Иными словами, вы признаете, что я поступил правильно? — с удовлетворением произнес кардинал, тушировав в первой словесной схватке хитрого гасконца. — Признаться, я ожидал чего-то такого и потому решил подкрепить приглашение в мой дворец, скажем так, своей аргументацией.

— Весьма своеобразной, монсеньор, — пробормотал Арамис, и кардинал предпочел его не услышать.

— Господа, я пожелал вас видеть, чтобы задать всего один вопрос. Всем вам вместе. Скажите, кто из вас может дать мне слово дворянина, что ничего не знал о планах побега королевы-матери из Компьенского замка?

Мушкетеры молчали.

Ни один мускул не дрогнул на их лицах, никто не обменялся взглядом с товарищами, все они смотрели прямо в лицо кардиналу и молчали.

— Я так и предполагал. Но все же я повторю своей вопрос, немного видоизменив его: кто может дать слово дворянина, что не участвовал в организации побега королевы-матери?

И опять в ответ ему было молчание.

— Я так и думал.

— Вы полагаете, что это по силам только нам четверым? — не удержался от иронического замечания Арамис.

— О, нет, я не был бы столь категоричен в своих оценках и не стал бы обижать других сорвиголов Франции. Я лишь имел в виду, что для вас честь дворянина превыше всего на свете. Потому и решил избежать скучной процедуры допроса с пристрастием. Мне не терпелось докопаться до истины, и теперь я знаю ее.

— Согласен, монсеньор, вы сделали мастерский ход, — сказал Атос и едва заметно склонил голову.

Друзья с некоторым удивлением воззрились на него.

— Если вы надеетесь, что мы расскажем вам, каким образом, почему, с кем и так далее — вы глубоко заблуждаетесь. Могу вас заверить, что даже формального признания от нас вы не дождетесь. Все это я говорю только потому, что вы апеллировали к нашей дворянской чести и тем самым взяли и на себя, как дворянин, определенные обязательства.

— Браво, граф де Ла Фер! Я называю вас вашим настоящим именем. Думаю, вы согласитесь, что такой разговор более приличествует графу, а не человеку, скрывшемуся за названием греческого острова.

— Горы, ваше высокопреосвященство.

— Что же касается формальностей, то я не собираюсь ни отправлять вас на Гревскую площадь, ни бросать в Бастилию. Для этого мне пришлось бы обращаться к его величеству королю. Просто вы исчезнете в подвалах одного из моих замков и останетесь там до самой смерти. — Кардинал уловил едва заметную ухмылку на губах д'Артаньяна. — Вы правильно поняли меня, лейтенант. До моей смерти. Но предупреждаю, я намерен жить долго, — кардинал взял колокольчик и позвонил.