– Держи, – протянула мобильник благородная Бабина.

15

Анька нашла заговорщиков возле ящика для окурков и посвятила их в свой план.

– А с чего ты взяла, что он напьется? – Толян был самый практичный из всей троицы.

– А ты сам прикинь, – стала размышлять начинающая ведьма. – Сегодня они отмечают. Наверняка, возьмут бутылку водки, и не одну. А кто пить будет? Лолита – от силы две рюмки. У Матвеича язва. Лёнчик за рулем. Вот и остаются Кукушкин с Сердякиным. Посчитай, сколько на двоих.

– Где-то по два стакана, – предположил Жека.

Анька снова удивилась его способностям быстро считать в уме.

– Я еще вот чего думаю, – задумчиво произнесла она. – Вы когда снимете все на видео, то надо ему этот предъявить… ультиматум.

– Чего еще? – Толян явно неправильно понял значение мудреного слова.

– Ну, это, типа, когда хотят чего-нибудь от человека, – пояснила Анька-Прюденс. – Ну, это как бы… В общем, требование, которое ты не можешь не выполнить.

Тут уже Максик зачесал свою рыжую репу:

– Короче, не темни. Чё делать-то?

– А то, – Прю перешла на шепот, – что надо с него денег стрясти. Чтобы он сам за эту пересдачу заплатил. Вот так. Чтобы он сам к Лёнчику подошел и сам за нас внес.

Вся троица взирала на нее с уважением. Прямо богиня мудрости! Вот, блин, хитрожопая!

Анька поняла, что надо ковать железо.

– Только у меня есть маленькое условие, – она сверкнула щелочками глаз.

Друзья насторожились.

Молодая волчица выдержала эффектную паузу:

– Оно простое. Как два пальца об асфальт.

С этими словами она достала из кармана жвачку и многозначительно положила пластинку в рот.

Первым догадался Жека:

– Чё, навешать надо кому-нибудь?

Она как бы смутилась:

– Ну, навешать, не навешать. Короче, ко мне во дворе пристает один. Проходу не дает. Я ему говорю: «Отстань, у нас ничего не выйдет!» А он все равно меня за руку хватает. Может, ему сломать эту руку? А то уж больно лезет. Ну, так, не сильно сломать.

Толян повертел в носу пальцем и со свистом втянул воздух одной ноздрей:

– И когда?

Анька, не мигая, выпалила:

– Завтра вечером, например.

Завтра вечером отчим возвращается около шести. Будет уже темно. Если они наденут капюшоны, то он никогда их не опознает.

– Ну ладно. – Максик решил показать, кто тут крутой. – Короче, мы этому типу навешаем. Тока давай сперва с Сердякиным разберемся, а? А завтра – с этим твоим.

Анька просияла:

– Вы такие! Вы эти! Мушкетеры, блин!

– Да ладно, не гони, – шмыгнул носом Толян. – Завтра будет видно.

Как истинного управленца, его интересовал большое процесс, чем результат:

– На чей телефон-то снимать будем? У меня даже не фоткает.

Максик достал из кармана безжизненный мобильник:

– А мой разрядился…

Жека, естественно, забыл телефон дома.

Анька изобразила на лице снисходительную мину:

– Ладно, не парьтесь! Я у Сашки взяла на один день. Смотрите, не заиграйте!

У всей троицы от восторга перед ее прозорливостью вытянулись физиономии, но на комплимент отважился один Максик:

– Тебе, Ань, надо, типа, в Думе работать. Этим… Стикером.

– Да ладно тебе! – смутилась Гренкина. – Скажешь тоже! Ладно, сейчас на биологии посидим полчаса, а потом встретимся в столовке. Я пока в косметологии жвачку в замок засуну, чтобы дверь не закрыли. Там снимать будем.

Вильнув бедрами в откровенных джинсах, она развернулась на каблуках и пошла по коридору.

Максик и Жека прожали ее удивленными взглядами, а Толяна вдруг потерял всякий интерес к собственной идее. Теперь он соображал, как бы незаметно свалить.

16

Леонид Максимилианович, или попросту Лёнчик, подъехал к зданию бывшего мыловаренного завода без четверти пять. Как обычно, он припарковал свой серебристый «Лексус» сбоку от бизнес-центра, под окном библиотеки. Учредитель, с которым он только что отобедал, поручил ему сразу два дела: во-первых, вручить памятный сувенир Кукушкину, а во-вторых, передать конверт Вундермахеру. Лёнчик соображал, сколько бумажек оставить, а сколько забрать себе. Вентилятор, который находился в большом подарочном пакете, его совершенно не интересовал.