— Очевидно, он сделал ошибку, сэр. Говорили, что он что-то бормотал сам себе, а потом просто выбежал из комнаты. Говорят, что кто-то из персонала отправились его искать.

— Маволио Бент сделал ошибку? Я так не думаю, — сказал Космо.

— Говорят, он выбежал, сэр.

Космо почти поднял бровь без механической помощи. Оставалось совсем чуть-чуть.

— Выбежал? Он при этом нес большие и тяжелые мешки? Так обычно поступают.

— Я уверен, что нет, сэр, — отозвался Досихпор.

— Это бы… помогло.

Космо отклонился на спинку стула, стянул черную перчатку в третий раз за этот день и вытянул руку во всю длину. Кольцо в самом деле выглядело впечатляюще, особенно на фоне бледно-голубого пальца.

— Вы когда-нибудь видели панику в банке, Стукпостук? — произнес он. — Видели ли вы когда-нибудь толпы, борющиеся за свои деньги?

— Нет, сэр, — ответил Досихпор, который снова начинал беспокоиться. Жавшие ботинки были, ну, забавными, но палец уж точно не должен быть такого цвета?

— Это ужасное зрелище. Как будто наблюдать за выброшенным на берег китом, которого поедают живьем крабы, — продолжал Космо, поворачивая руку так, чтобы в тенистой V показался свет. — Он может корчиться в агонии, но возможен только один исход. Это ужасная вещь, если сделать ее как следует.

Вот как думает Ветинари, возликовала его душа. Планы могут рухнуть. Нельзя планировать будущее. Планируют только самонадеянные дураки. Мудрый человек направляет.

— Как руководитель банка, и, конечно, как обеспокоенный горожанин, — мечтательно произнес он, — я сейчас же напишу письмо в „Таймс“!

— Да, сэр, конечно, — сказал Досихпор. — А мне послать за ювелиром, сэр? Я так понимаю, что у них есть такие маленькие кусачки, которые…

— Что-нибудь получится, главное — помучиться, Стукпостук. Это обостряет мое мышление.

Перчатка вновь наделась.

— Э… — а потом Досихпор сдался. Он старался, как мог, но Космо настаивал на своем собственном разрушении, и все, что мог сделать разумный человек — это накопить как можно больше денег и потом остаться в живых, чтобы их потратить.

— Мне вновь повезло, сэр, — сказал он. Ему бы еще немного времени, но было ясно, что время подходило к концу.

— В самом деле? В чем же?

— То дело, над которым я работал…

— Очень дорогостоящее? Да?

— Я думаю, что могу достать вам трость Ветинари, сэр.

— Ты имеешь в виду его трость-шпагу?

— Да, сэр. Насколько я знаю, клинок никогда вынимался на горячую руку.

— Я думал, что она всегда рядом с ним.

— Я не говорил, что это будет легко, сэр. Или дешево. Но после долгой, долгой работы я подготовил почву, — объяснил Досихпор.

— Говорят, что сталь клинка была изготовлена из железа крови тысячи людей…

— Так я слышал, сэр.

— Вы ее видели?

— Только мельком, сэр.

В первый раз за всю свою карьеру Досихпор обнаружил, что испытывает жалость к Космо. В голосе этого человека было что-то вроде тоскливого желания. Он не хотел узурпировать Ветинари. В городе было множество людей, которые хотели узурпировать Ветинари. Но Космо хотел быть Ветинари.

— Какая она была? — голос умолял. Яд, должно быть, добрался до его мозга, подумал Досихпор. Но его разум был довольно ядовитым с самого начала. Может, они подружатся.

— Э-э… Ну, рукоятка и ножны прямо как у вас, сэр, но немного более потертые. Хотя клинок серый и выглядит…

— Серый?

— Да, сэр. Он выглядит старым и немного выщербленным. Но когда на него попадает свет, тот тут и там появляются маленькие красные и золотые вкрапления. Должен сказать, он выглядит зловеще.

— Вкрапления света — это, конечно же, кровь, — задумчиво сказал Космо, — или, возможно, да, очень возможно, что это заточенные души тех, кто умер для создания чудовищного клинка.

— Я об этом не подумал, сэр, — отозвался Досихпор, который потратил две ночи с новым клинком, некоторым количеством красного железняка, медной щеточкой и кое-какими химикатами на то, чтобы сделать оружие, которое выглядело так, будто само по себе воткнется вам в горло.

— Можете достать его сегодня ночью?

— Я думаю, да, сэр. Это, конечно, будет опасно.

— И потребует еще больше расходов, как я представляю, — сказал Космо с куда большей проницательностью, чем Досихпор от него ожидал в его теперешнем состоянии.