Зажмуриться, сбежать, обмануть себя – чего этим можно достичь?

Поскольку проблема уже здесь, ее следует принять, обдумать – и лишь тогда идти вперед.

Так должно быть.

Тайти уперся руками в колени и встал.

– Если один человек не хочет поделиться с другим, отчего ему так плохо, по-моему, их вряд ли можно назвать друзьями.

Лицо Инабы исказилось, как будто она с трудом сдерживала слезы.

– Но ведь если расскажу… тут же все будет кончено… Вот потому-то…

– Не знаю, о чем ты, но кончаться, по-моему, нечему. Не надо так плохо думать о людях, Инаба.

Вдруг Тайти ощутил, что Инаба действительно его ровесница.

Она сильная. Но в то же время есть в ней и слабость.

– Твои слова что могут гарантировать… Я… не такая, как вы. Совсем не такая!.. И это… не исправить.

Мелко дрожа, Инаба вцепилась в кожу диванчика, словно собираясь вырвать клок. Тонкие белые пальцы, казалось, переломятся, если девушка сожмет их чуть сильнее.

«Она в порядке ли?» – сам себя спросил Тайти.

Не исключено, что в самом деле не в порядке. И тем не менее двигаться вперед необходимо. Если не удастся понять, что происходит, то и сделать он ничего не сможет. Даже если ему придется тяжело, нужна какая-то отправная точка.

Поэтому без намека на колебания он произнес:

– Инаба, все будет хорошо. Я тебя спасу.

Обещать то, что сам не знаешь, способен ли выполнить, может, наверное, только полный дурак? Однако после своего решительного заявления Тайти почувствовал, будто он стал чуточку ближе к правде.

Инаба, неотрывно глядя на Тайти, вдруг сжала кулак. И этим кулаком резко стукнула по стене. Как будто пыталась изувечить собственное тело.

– Ну почему ты говоришь, что все будет в порядке, хотя даже не знаешь ничего, а? Ты просто не можешь меня понять. …Ну ладно, я тебе скажу прямо.

Эти слова Инаба произнесла, буравя Тайти взглядом настолько горячим и пронзительным, что Тайти даже подумал: уж не ненависть ли пропитывает этот взгляд?

Все будет хорошо, сказал Тайти самому себе.

– Я… я вам… просто не могу доверять.

Вот такие неожиданные слова она произнесла.

– Два человека обмениваются собой, иными словами, [тело] и в то же время [общественное положение] одного занимает другой. Ты отдаешь себе отчет, что это значит?

Голос Инабы прозвучал настолько зловеще, что Тайти чуточку занервничал.

– В это время можно совершить любое преступление, что угодно, и вся, абсолютно вся ответственность будет лежать на «истинном владельце тела». Можно сколько угодно переваливать на других ответственность за то, что делаешь сам. Если кто-то хочет кого-то убить, он может убить. Если хочет украсть – может украсть. Если хочет изнасиловать – может изнасиловать.

– Но… это значит, он сделает плохо истинному владельцу тела –

– А на других людей ему плевать, – холодным голосом перебила Инаба. – …Ну, насчет преступления я, возможно, преувеличила, но, если в результате обмена двое оказываются в домах друг друга, они могут свободно обшарить весь дом и найти какие-то секреты, забрать немножко денег, все такое – разве нет?

– Ну да… это все возможно, конечно, но…

– Я все время думаю, не сделаете ли вы что-то подобное, не устроите ли что-нибудь, пока сидите в [моем теле]. Когда я об этом думаю, мне так страшно, что я даже не могу спать ночью.

Да, под глазами у нее виднелись тени, которых прежде не было.

– А больше всего я ненавижу – саму себя. За это свое воображение. Даже думаю, что лучше умереть. Я ведь вас всех считаю своими друзьями. Я отлично понимаю, что вы такого не сделаете. Это… правда. Тебе может показаться, что я сама себе противоречу, но все равно поверь мне. …Хотя это неважно. Так вот, я это все понимаю, но все равно продолжаю крутить в голове все эти «если». Когда после очередного обмена возвращаюсь в себя, всякий раз не могу сдержаться – проверяю, не случилось ли чего. Мне страшно… показывать вам эту уродливую часть самой себя.

Монолог Инабы длился и длился, она словно выплескивала его из себя.

– Я раньше думала, что у всех людей в той или иной степени есть эта черточка. Сколько бы мы ни делали вид, что всем доверяем, в глубине души все равно ведь немного сомневаемся, правда? Но когда начались обмены, я поняла. Вы, ребята, в самом деле доверяете всем, в том числе мне, да? По-моему, вы совершенно не боитесь, да? …Тогда что я такое?

Она не «не верила», она «не могла верить». Хотя «ей верили», хотя она «пыталась верить», но «не могла». Тайти мог только догадываться, как ее это терзало.