Ньют вновь поднял на Алби хмурый взгляд. Он покусал губу, и сказал:

— Никто не делает ничего запретного. Никто не устраивает показуху, не выставляет… чувства напоказ, — ему очень не хотелось обсуждать такие личные вещи с Алби.

— Но если все будут знать о том, что происходит за стенами Хомстеда, за деревьями в лесу, за долбанным забором на Плантациях, то в игру вступит элементарная зависть, — повысил голос лидер глэйдеров. — Гребанный порок человечества возьмет верх над разумом, и парни начнутся злиться. Нашей идиллии, — он не обратил внимания на саркастичную усмешку Ньюта, — придет конец. Сейчас все более менее живут дружно, помогают друг другу. Сейчас мы одна команда. И я не допущу, чтобы все это пошло к кланковским чертям.

Какое-то время Ньют смотрел на вожака исподлобья, словно хотел просмотреть его насквозь своими почти черными от внутреннего негодования глазами.

«Кусок ты гребанного кланка, Алби».

— Я не понимаю, — Ньют облизнул губы, — почему ты говоришь мне это только сейчас? Ты же не дурак, Алби, и прекрасно понимаешь, что мы давно…

— Я не только не дурак, — снова перебил лидер, — я довольно сообразительный, да к тому же глазастый. Да, я давно за вами наблюдаю, и поначалу вы хорошо скрывали ото всех ваши чувства. Но последнее время вы потеряли бдительность. Уже многие догадываются о вас. Сдается мне, спалиться Каролине было тотальной ошибкой.

— Меня не должно волновать, что Эва выбрала меня, а не одного из этих шанков вокруг. Это ее выбор, и как раз устаканившееся уважение должно помочь им принять этот факт и порадоваться, вместо того, чтобы злится.

— Не все могут так, — возразил Алби. — И я не стану ждать, когда Галли сорвется первым.

— Все упирается только в этого стебанут…

— Ньют, я запрещаю любые интимные и иные близкие связи, — отрезал чернокожий парень и, давая понять, что разговор окончен, развернулся и направился в сторону Хомстеда.

— На показ? — уточнил Ньют.

— Вообще! — рявкнул Алби, продолжая уходить.

«Да пошел ты!», — Ньют провожал вожака взглядом, полным злости, а на его руках, сжатых в кулаки в широких карманах штанов, побелели костяшки пальцев.

— И если хоть раз увижу, или мне кто-то сообщит, пеняйте на себя, — добавил Алби, обернувшись.

— И что будет? — дерзко поинтересовался Ньют, борясь с внутренней яростью в груди.

— Наказание, — попросту пожал плечами Алби. — На первый раз отделаетесь сутками в яме, по отдельности, — уточнил он. — Второй раз по очереди отправитесь с Бегунами в Лабиринт, следующий раз уйдете туда ночью, зато вместе.

***

После разговора с лидером, Ньют не вернулся на Плантации, окольными путями пройдя через рощу, и оказался около лестницы, ведущей на смотровую площадку. Надеясь, что сейчас там никого нет, парень осторожно начал залезать наверх.

Раньше поврежденная лодыжка не позволяла юноше залезать по таким тонким перекладинам, из которых была наспех построена лестница. Даже сейчас ему было очень дискомфортно наступать на поврежденную ногу, хотя он и старалась делать упор на мысок, однако, худо-бедно, он все же смог попасть на площадку.

Прислонившись спиной к стволу дуба, являвшимся основанием площадки, он стянул с поврежденной ноги ботинок и, шикнув от боли, начал растирать лодыжку.

Спустя некоторое время из люка в деревянном полу неожиданно показалась каштановая голова:

— Бросил меня на грядке с тяпкой, ни стыда, ни совести, — шутливо буркнула Эвита, залезая на площадку.

Заметив, что Ньют трет ногу, она посерьезнела и, отложив садовый инструмент в сторону, подползла на коленях к парню.

— Сильно болит? — спросила она тихонько.

Юноша коротко кивнул, стиснув зубы и выпрямив ногу, мысок которой уже начало покалывать.

— Почему ты не разговариваешь со мной об этом? — поинтересовалась Эвита, грустно посмотрев на профиль парня. — Я ведь знаю, — она вздохнула, — знаю, что ты мучаешься. Чувствую, как ночью просыпаешься, и вижу, что сидишь подолгу, растираешь ее.

Ньют саркастично хмыкнул:

— А что я должен тебе говорить? — он поднял на нее темные глаза. — Что чувствую адскую боль постоянно? С того самого дня, при каждом гребанном шаге?

Она вздрогнула оттого, что юноша повысил голос на последней фразе. Ньют закрыл глаза, понимая, что не должен так вести себя. Но ему с каждым днем было все сложнее сдержаться. Он прятал боль за улыбкой под хмурым взглядом, показывая каждому шанку — он сильный. Сильный настолько, что стерпит все.

— Прости, — буркнул он. — Я не хотел…

Она подсела поближе и взяла его руку в свои ладони. Ньют посмотрел на девушку хмурым взглядом. Эви позволила себе легкую улыбку.

— Не нужно притворяться со мной.