Наконец, Ньют поговорил с Минхо о том, чтобы Бегун начал брать с собой в Лабиринт Тима, ведь Бен уже вполне мог самостоятельно изучать секции. Азиат согласился, тем более что сам обращал внимание на шнурка. Однако когда оба друга подошли к Тиму, чтобы предложить ему стать Бегуном, тот отрицательно покачал головой, чем привел Минхо в шок.

— Послушай, чайник, — возмутился азиат. — Быть Бегуном это как быть элитой общества!

— То есть ты типа элита? — поднял одну бровь вверх Тим.

— Я типа звезда вообще, — уточнил Минхо, — а это бывшая звезда, — он хлопнул по плечу Ньюта. — Я бы сказал погасшая, но нет, Ньют заново расцвел на грядках. Ты у нас прям мистер Кукурузка.

Ньют даже позволил себе улыбнуться, так забавно звучала шутка Минхо, в которой была изрядная доля, пусть и горькой, но правды.

— Но ведь за стенами шастают гриверы, — протянул Тим, поглядывая в сторону закрытых ворот.

— Днем они редко выходят, — заверил Ньют.

— На то мы и Бегуны, чтобы убежать от них, если что, — добавил Минхо. — Слушай, шнурок, дело твое. Но нам с Беном нужен третий, вдвоем тяжело оббегать всю секцию. Да, да, Лабиринт поделен на секции, — добавил он, увидев удивление на лице Тима. — Если согласишься, мы с Картоведами тебе еще таких чудес понарассказываем, упадешь!

Любопытство шнурка сыграло на руку Бегунам: Тим согласился, и на следующий день выбежал вместе с Бегунами за стены. Не сказать, что он был в восторге от постоянной изнуряющей беготни. Но каждому свое, а Тиму нравилось быть «сливками общества» и ходить, словно индюк, с гордо поднятой головой, хранящей секреты Лабиринта. И Галли был тем шанком, которого сильнее всего раздражала напыщенность шнурка, остальные относились к ней кто с шуткой, а кто с равнодушием.

После Тима лифт привез нового мальчика по имени Карл. Весь в веснушках, парень был единственным, у кого длина темно-каштановых волос достигала плеч. И стричься он категорически отказывался. Каролина, которая обычно на пару с Эвитой стригла парней, лишь махнула рукой — пусть изнывает от духоты Глэйда, дело его.

Причем Карл был первым шанком, кто вспомнил свое имя еще в лифте.

— Тихо, шнурок, прикрой глаза, а то ослепнешь еще, — последние несколько месяцев новеньких из лифта доставал Галли.

— Сам ты шнурок, — рявкнул мальчик, вскакивая на ноги. — У меня имя есть!

— И какое? — насмешливо поинтересовался Строитель. — Не думаю, что ты его помнишь.

— Карл, — выдал шнурок. — Правда, кроме имени я больше не помню ничего…

Сверху послышался хохот Минхо, взявшего в этот день выходной из-за подвернутой вчерашним вечером ноги.

— Где твой кларнет, Карл? — спросил Бегун, подходя к краю.

— Его Клара же украла, — подсказала Диана. — У Карла кораллы Клары должны быть, — девушка обладала блестящей речью, способной без запинки произнести едва ли не любую скороговорку.

Галли, тем временем, осматривал припасы, пока Карл, щурясь на солнце, недоумевал, куда он попал, и кто все эти ребята наверху.

— Минхо, — крикнул Строитель, — спешу тебя огорчить, нам вновь привезли петуха.

— Наконец-то! — воодушевленно воскликнул Уинстон. — С четвертой попытки мою просьбу все-таки выполнили.

— Опять он орать будет по утрам, — проворчал Минхо. — Единственным благим поступком стебанутого предателя был тот, когда он свернул шею предыдущему гребанному петуху.

— Только тронь его, — предупреждающе произнес Уинстон, принимая из рук Галли деревянную коробку с птицей.

Вместо ответа Минхо скривил Мяснику рожицу.

Карл вскоре стал помогать в строительстве, войдя в команду Галли, благо у шнурка были золотые руки. А в следующем месяце в Глэйд снова приехала девочка.

— Что-то зачастили они с девчонками, — задумчиво произнес Зарт, и тут же схлопотал дружеский подзатыльник от Адама.

— Чем больше, тем лучше, — заявил Картовед, помогая Галли вытащить новенькую из лифта.

Лиззи оказалась очень скромной девушкой. Невысокого роста брюнетка отличалась невероятно красивым цветом больших глаз, который был не то изумрудный, не то золото-салатовый. Она долго привыкала к Глэйду, шарахаясь ото всякой «черной» работы, насекомых, скота, часто днями просиживая в Хомстеде.

Однажды Каролина зашла на кухню, где шла активная готовка ужина, и поделилась с Эви своими мыслями насчет новенькой, которая в очередной раз вернулась из душа бледная, как мертвец — в углу сидел паук.

— Лиззи слишком нежная, — заявила Прачка. — Ходит на цыпочках, двумя пальчиками все держит, ходит, вздыхая… Подумаешь, блин, паучок. Да он ее больше испугался.

Эвита почувствовала холодок, пробежавший по спине. Девушка ненавидела пауков больше всего на свете, и не важно, будь это тарантул или маленький паучишка.

— Кэр, это только ты у нас такая воинственная Зена, — пошутила Эви. — И я, и Диана поначалу тоже брезговали всем вокруг.

— Но не так же сильно, — кивнула Каролина в окошко, где по полянке шла Лиззи, отмахиваясь от кого-то невидимого им — скорее всего стайки мошек, которых в Глэйде было полно. — Посмотри на нее — волосы как шелк, маникюр, педикюр, кожа мягкая… — не заметно даже для себя, Прачка закусила губу.