Лёжа на досках палубы, Всебор краем глаза наблюдал за этим странным, но смелым и в то же время очень жестоким человеком. И чем больше он думал, тем меньше доверял капитану.
– "Да приятель, это тебе не полукровка, с его прямолинейностью, - подумал Всебор. – С пиратом не договорится".
Тягаться со стариком в ловкости, да ещё там, где он ощущал себя полновластным хозяином, было бы верхом глупости. Сликкер просто его прикончит.
– Знаешь, я тут вдруг подумал. А ведь на галерах должно быть не хуже, - прошептал Жиль. – Может ну эту "Утреннюю звезду"?
– Поздно уже. Балда! – огрызнулся Всебор. – Теперь придётся идти до конца.
Пальба с корвета стихла, но ещё какое-то время до слуха доносилась брань какого-то офицера. Быстро сняться с якоря и пуститься вдогонку военные не могли, да и желания у них, судя по всему, такого не было. Но зелёную двухмачтовую шхуну они наверняка взяли на заметку.
– Прощай, Спумарис! – с дрожью в голосе проговорил Жиль. – Я буду тосковать по твоим грязным кривым улицам.
Через некоторое время, как и предупреждал Вертлюга, началась невыносимая болтанка. У входа в спумарийскую гавань находились многочисленные отмели, по которым, с рёвом перекатывались вспененные буруны, отчего даже на глубине возникала зыбь.
– Эй вы, олухи небесные, - закричал Сликкер. – Мигом к фок-мачте, да шкоты ослабьте. Хочу поймать фордевинд.
Матросы бросились выполнять приказ, и вскоре грязные косые паруса наполнились ветром, снося пиратскую шхуну в юго-восточном направлении. А Всебор и Жиль непривычные к морской качке, изо всех сил цеплялись за натянутые ванты. Эти неуклюжие попытки устоять на ногах вызывали у моряков неподдельное веселье.
– Чёрт! Они ещё смеются! – процедил Зубастик. – Уж лучше ещё раз пройти через Гринберийский лес, чем кувыркаться на этом корыте.
Однако через полчаса, родные берега превратились в туманную полоску земли и болтанка, наконец, закончилась. Где-то в сизой дали, всё ещё различалась островерхая царская гора и желтоватый королевский замок, окружённый крепостными стенами.
Юго-восточный ветер доносил запахи фруктовых садов и рыбачьих коптилен. Дышалось легко, прохлада, исходящая от морских брызг заставляла сердце замирать от восторга и странных доселе незнакомых ощущений. Никогда в жизни, Всебор не чувствовал под ногами качающуюся палубу и той скорости, которую способна развить быстроходная шхуна, а сейчас всё это он испытал одновременно.
– Сразу видно судари, что вам не знакома морская жизнь, - вкрадчивым голосом, произнёс Клаус. – Это вам не фунт изюма сожрать!
Клаус стоял у фальшборта и приноравливался к порывам ветра, чтобы опрокинуть в воду котёл с помоями. Но, судя по всему, он слишком медлил и часть нечистот, стихия вернула ему назад.
– Я говорю, это вам не изюм жрать, - повторил коротышка, смахивая с рубахи остатки тухлой брюквы. – Море дураков не любит.
– А ты у них что, кашеваром? – поинтересовался Жиль.
– Ну, так, кроме меня на "Пьяном крабе" стряпать никто не умеет, - бросил Клаус. – Я и обувку могу сшить, ежели потребуется.
– И когда у вас обед? – оживился Зубастик. – Говорят у моряков котелки добрые.
– Вот скоро и нахлебаешься, - послышался голос Сликкера. – Боцман! А ну-ка прими штурвал.
От группы матросов отделился широкоплечий, мускулистый крепыш с серебристым свистком на груди. Его обритая голова тускло сверкнула на солнце, и Всебор заметил, что вся кожа черепа этого человека исполосована длинными узкими рубцами.
– А теперь, сухопутные крысы, пройдёмте-ка на ют, - произнёс Сликкер, приближаясь к Всебору и Зубастику. – Как следует, потолкуем, кое-что выясним.
Обходительность старика вызывала подозрения, и неосознанно Всебор потянулся к гиперборейской сабле. Наверное, пират заметил его порывистый жест, но вида не подал, только в единственном глазу засверкал бесовской огонёк. Растянув тонкие губы в улыбке, Сликкер оголил кривые зубы и с показным смущением рассмеялся.
– Вы ребятки, верно, подумали, что я зверь, - произнёс он. – Но быть зверем, естественное состояние для капитана корабля. Особенно когда в его подчинении такие скоты.
Старик взмахнул трёхпалой рукой и ткнул узловатым пальцем в сторону Клауса.
– Уж поверьте, стоит им спустить хотя бы разок и всё. Бунт тебе гарантирован. Боцмана на корм акулам, а капитана отправят в путешествие по доске, или протянут под килем, или вздёрнут на рее. Такие как мой денщик только с виду тихони, а если какая напасть или того хуже мятежом запахнет. Ох, да что там. О-го-го! Только пуля в башку.
