– Кровавая змея прячется от тебя, даритель жизни, - прошептал он, глядя на солнце. – Прячется в норе. Если бы нашлась сила, способная её выгнать…

Хифинхелф, скрываясь от полуденного жара, сидел во дворе и поливал себя из кувшина. Рядом, подставляя бока под брызги, лежал усталый куман.

– Тосскливы дни в Эхекатлане, - вздохнул иприлор, когда Алсек сел рядом. – Отчего вашш намесстник решшил, что я – плохой воин?

– Может, у него есть замысел, в котором нам отведено место, - пожал плечами жрец. – Что слышно на окраине?

– Ещё не вссе выкинули из головы бред про ссегонов-поджигателей, - фыркнул ящер. – Но это пусстое – ссегоны в город не лезут. В Кешштене знорки продолжают дурить – видел двоих хелов, изгнанных по наговору ссосседей. Ессли они поджигатели, то я – ссам Тзангол.

– Это очень плохо, Хиф, - нахмурился Алсек. – Даже для мирных дней, а уж сейчас… Хиф, скажи, ты не думаешь уйти в Мекьо?

– Я не знаю, Алссек, - пожал плечами иприлор. – Вссе мои родичи уже ушшли. Неохота осставлять тебя тут одного, вссё же мы осстаёмсся Айгенатом…

– Я не вижу, что тут может сделать Айгенат, - вздохнул Алсек. – Ни единой мысли.

На крышу опустилась крылатая тень. Белая кошка, понюхав воздух, спрыгнула во двор и растянулась на прохладной земле у водяной чаши. Алсек покосился на закрытые ставни.

– Койлор! Я думал, вы с Шафкатом ушли…

Он не договорил, оборвав сам себя на полуслове. Койлор лениво шевельнула ухом.

– Чарродей ушёл один. Сказал, что брродить по пустыне жаррко тем, кто одет в шеррсть. Оделся он при этом престрранно. Если встрретишь чучело в погрремушках и трростниковых свистульках – это чарродей Шафкат.

– Погремушки? – удивлённо мигнул Алсек. Хифинхелф высунул язык и насмешливо зашевелил им. Изыскатель нахмурился.

– Ты остаёшься в городе, Койлор? Твоему народу тут быть опаснее, чем кому бы то ни было.

– Сбежать всегда успеется, - махнула хвостом кошка. – Тут в горроде ещё остались жители, которрых ты, почтенный жррец, не уговарривал удррать?

Алсек вспыхнул, но ответить не успел. Порыв горячего пыльного ветра едва не сорвал тростниковую завесу в воротах, и во двор с тихим шелестом и перестуком вошёл Шафкат. Полы мантии он держал в руках, и в подоле вяло шевелилось что-то серебристое.

– Хифинхелф! Хвала богам, ты здесь, - выдохнул маг, направляясь к ящеру. – Не окажешь ли ты помощь нескольким существам? Им нездоровится…

Иприлор приоткрыл пасть и растерянно зашипел, глядя в полы мантии. Алсек вскочил и охнул – Шафкат нёс в мешке из собственной одежды несколько десятков живых небесных змей.

– Зген всесильный! – он вскинул руку, пристально наблюдая за существами. – Почтенный Шафкат, тебя не покусали?

Змеи снова зашевелились, некоторые попытались свернуться в клубок, остальные лежали бессильно, и их глаза не светились. Серебристые полупрозрачные тела словно припорошило пылью.

– Хшшшш… Оказать помощь? – Хифинхелф поднялся на ноги, с опаской подошёл к Шафкату. – Ты говоришшь об этих змеях?

– Им нехорошо, - Шафкат с тревогой взглянул на змеиный клубок. – Я собрал их на песке, и они не сопротивлялись. Могут они перегреться на солнце?

– И такое бывает, - растерянно хмыкнул Хифинхелф, наклоняясь над змеями и высовывая язык. Алсек осторожно коснулся пальцем серебристой спины – существо не шелохнулось. Оно и впрямь источало жар, и его хвост слабо подёргивался против воли владельца.

– Несси их в мойку! – наконец опомнился иприлор. – Алссек, ты не против превращения твоего дома в змеюшшник?

– Да… да, в мойке им будет хорошо, - неуверенно кивнул жрец. – Почтенный Шафкат, надел бы ты рукавицы!

С перепугу Алсеку почудилось, что змей не меньше сотни, и Шафкат завалит ими всю кладовую, но нет – они уместились в чаше мойки, и даже не пришлось складывать их друг на друга. Хифинхелф осторожными тычками заставил их подобрать хвосты и свернуться в клубки и разложил горячие клубки по дну чаши, в холодной воде, поднявшейся на полногтя. Шафкат сел рядом с чашей, обеспокоенно глядя на существ.

– К утру опомнятсся, - пообещал Хифинхелф. – Ссмотри, Алссек, в этом небе даже змеям жарко.

– Как только самому Згену там не жарко, - покачал головой жрец и снова покосился на руки Шафката, потемневшие от свирепого солнца и иссушенные песчаными ветрами. Небесные змеи, бывало, вырывали куски мяса прямо из живого тела, оставляя глубокие гноящиеся раны, и никто из живущих в Эхекатлане не решился бы нести такую тварь в руках…

– Тебе-то помощь не нужна? – спросил ящер, повернувшись к Шафкату.