Шрифт:
И Моники…
Шлиман постучал в дверь старого друга и, не дождавшись ответа, толкнул створку, которая оказалась незаперта. Он привык входить к Янушу вот так вот - без приглашения, даже без стука. Лишь в последнее время все изменилось.
В «квартире» друга царил полумрак.
– Януш?
– тихо позвал Шлиман, но ответа не услышал.
Услышал какой-то тихий смех и… возню, что ли? В дальнем помещении, там, где находилась спальня.
– Януш!
– Юрген, мысли которого были сосредоточены на завтрашнем эксперименте, шагнул вперед, нетерпеливо толкнул дверь.
Сейчас, накануне решающей битвы, он хотел помириться со старым другом. Он хотел завтра, в главный час своей жизни, идти в бой плечом к плечу с Янушем. Так, как было все последние годы.
Толкнул дверь и замер на пороге. Все-таки жизнь - сложная штука. В ней, в окружающем мире есть такое, что невозможно понять с помощью привычных органов чувств. Иногда вдруг случается - ни глаза, ни уши не в состоянии помочь, но ты четко знаешь ответ на вопрос.
Вот и сейчас произошло нечто похожее. Юрген замер на пороге, и те двое, в постели, тоже замерли, увидев вторгшегося человека. Совершенно неуместного в спальне.
А Юрген вдруг почувствовал, как резко кольнуло в сердце. Он-то сразу понял, что в постели Януша - Моника. Пусть даже девушка нырнула под одеяло, возможно, от смущения, от чувства неловкости за произошедшее, но Шлиман точно знал: это Моника Траутман. И не надо было ни слов, ни объяснений, ни верхнего освещения, чтоб проверить…
– Юрген!
– кто-то тихонько тронул физика за плечо, и он резко вздрогнул, стряхивая с себя, будто осеннюю листву, картины из прошлого.
– Юрген! Дрешер, директор галактического института физики, отказался с вами говорить. Узнал, что вы ничего не помните, и отказался. Но там, в коридоре, другой посетитель…
Шлиман очнулся полностью - включился в реальность. Перед ним стоял Герхард Липински, в аккуратно выглаженном белом халате, с аккуратной прической, с легкой улыбкой, чем-то напоминавшей улыбку Марка Айштейна. День проходил за днем, а лечащий врач не менялся, так, словно, однажды став образцовым медиком, он увековечил себя в виде эталонной цифровой копии.
– Посетитель… - терпеливо повторил доктор.
– Только не Дрешер. Директор института физики не поехал. Узнав, что вы ничего не помните об аварии, он отказался от встречи, гм… сославшись на срочные дела.
– Марк Айштейн?!
Шлиман разволновался, хотел подняться, но Герхард остановил его резким, испуганным движением ладони.
– Януш Боку?
– по лицу медика пациент понял, что с первой попытки не угадал.
И опять не угадал.
– Моника Траутман?!
Теперь не выдержал Герхард, потому что глаза пациента совершенно безосновательно засветились от радости. Наполнились счастьем, словно у ребенка, вдруг узнавшего, что его самая заветная мечта сбылась.
– Нет-нет!
– быстро сказал Липински.
– Это офицер полиции, капитан Ортега.
– Полиции… - сиявшие счастьем глаза разом потухли, стали почти безжизненными.
Затем пациент, три года пролежавший в коме, опустил веки.
– Юрген, так пригласить его? Не возражаете? Сам я не в восторге, но… Капитан Ортега проделал многочасовую дорогу, чтобы побеседовать с вами…
Шлиман не ответил, лишь молча кивнул головой. Он мечтал о совсем других посетителях, совсем другом разговоре…
– Юрген!
– еще не видя гостя, физик почувствовал его: это был чуть полноватый, уверенный в себе и энергичный мужчина средних лет.
Пожалуй, до сорока. Да, до сорока. Скорее, до тридцати пяти. Теперь Шлиман умел воспринимать окружающий мир без помощи зрения. Он поднял веки даже без любопытства - знал, что не ошибся. Посмотрел, чтобы проверить.
Не ошибся.
– Юрген!
– чуть полноватый мужчина средних лет в форме офицера галактической полиции дружески улыбался.
– Я - Сантос Ортега! Вы не представляете, как я рад видеть вас в добром здравии!
– Разве мы прежде встречались?
– медленно спросил физик, перебирая в уме знакомых, стараясь припомнить это лицо.
– Ну, вы меня не знаете, - еще шире улыбнулся капитан, - но я-то с вами знаком уже три года, с момента аварии на «Медузе».
– Аварии?!
– Юрген распереживался так, что неодобрительно пискнул какой-то прибор, липкими присосками подключенный к телу пациента.
– Вы, пожалуйста, не волнуйтесь, - капитан озабоченно глянул на стойку с аппаратами, мигавшими разноцветными лампочками.
– Пожалуйста, не волнуйтесь, Юрген! Это очень важно, чтобы вы не волновались! А то господин Липински ворвется сюда и прогонит меня прочь. Еле-еле удалось добиться разрешения на беседу… Мне так важно снять с вас показания и наконец закончить эту историю!