— Не знаю, может, разница в воспитании нужна для того, чтоб как-то скрасить тот момент, что от мутантов отворачиваются даже самые близкие люди, родители, родственники. А воинами чаще всего гордятся. Первым надо дать иллюзию нормальной жизни, а вторым прикрутить свободу и приучить к дисциплине… Этот Страйкер и есть тот, кто ставил на тебе опыты? Он был мутантом или воином?

— Не всегда близкие люди отворачиваются от мутантов и не всегда гордятся воинами, — усмехнулся Джей, — мои родители любили меня и брата, пока их не убили. Один гордится Локи, родители Сэры любят её. Часто родителями мутантов являются мутанты, — пожал он плечами, — а родители Чарльза? Ты бы знал как они гордились своим сыном, не раз приезжали в Орден и всех нас ещё детьми Ксавьер возил к ним в особняк. Они гордились его воспитанниками не меньше. Так что не у всех мутантов печальные истории. Страйкер был воином. Лучшим в своё время, — сказал Логан, — но он не стоит того, чтобы его вспоминать.

— Не всегда, — усмехнулся Бальтазар, — ну и ладно… Сегодня был чертовски длинный и ужасный день. Давай, похрапи для меня. Когда твой храп меня не возбуждает, он меня усыпляет. Черт, твой храп лучше любой колыбельной. Любой колыбельной… нда, я так говорю, словно слышал хотя бы одну. Но ту, что любит петь Кас не считаем, она может усыпить лишь Локи… — Бальт крепче прижался к Логану и стал погружаться в дремоту. Он потерял друга, но не остался одиноким. Жизнь продолжалась.

Логан обнял одной рукой Бальта и провалился в сон.

***

В тренировочном зале все были напряжены, осадок от вчерашнего ещё не прошёл, слова Этьена, брошенные Магнусу и Дори, до сих пор звучали у многих в ушах, а Максвелл и Дориан ещё не появились, хотя Дориан вчера и держался молодцом, но все понимали, что произошедшее сильно его задело. Магнус был мрачен и молчалив, прижимал к себе Александра, если к нему обращались, отвечал с запозданием и односложно. Локи старался быть возле друга, обнимая Кастиэля, и тоже выглядел не празднично. Андерс что-то вполголоса обсуждал с Этьеном. Гаррет делал вид, что их не слушает, но был рядом с блондином. Логан просто молотил грушу, стараясь не обращать внимание на напряжённую атмосферу. Бальтазар вроде как помогал ему, но на самом деле был погружен в свои раздумья. Но на лице никаких эмоций не отражалось. Двери отворились и, весело переговариваясь, в зал в обнимку ввалились Макс и Дориан.

— Простите, запоздали, — улыбнулся Дориан, — тяжелая ночь.

Магнус выдохнул и, улыбнувшись, заключил брата и друга в объятия. Алек тоже, улучив момент, кинулся в свою очередь обнимать ребят. Все-таки Павус однозначно с переживаниями справился.

— Все в порядке? — рядом уже был Локи, тоже обнимая парней. Кастиэль сиял радостной улыбкой.

— Не выспались, — пожал плечами Дори. Макс лишь усмехнулся.

— А мы уж начали думать, что ты закроешься в себе и впадешь в уныние, — рассмеялся Андерс.

— Мы с Максом поговорили. Серьёзно поговорили и выяснили, что причин для уныния нет, — улыбнулся Дори, крепче прижимаясь к своему любимому. Максвелл подтверждающе кивнул и улыбнулся, прижимая его к себе.

— Знаю я ваши разговоры, — усмехнулся Этьен, подходя и обнимая парней.

Дориан хотел было ответить, но в зал влетел сияющий Хэнк.

— Дориан, — буквально подскочил к парню Хэнк и тут же, схватив его за подбородок, уставился в его глаза, — никаких изменений, — сказал он с сомнением, — абсолютно никаких. Я ведь прав, Макс, ты в его глаза чаще смотришь, но вроде они ни капли не изменились?

— Не изменились, — подтвердил Макс, хмуря брови, — А что? Что-то не так? Они должны были измениться?

— Откуда мне знать? — развел руками Хэнк. — В истории нет ни одного случая, чтобы мутант получил новую мутацию в возрасте Дориана. Он уникален, — сказал Маккой.

— Только, пожалуйста, не запирай меня в лабораторию в качестве твоей личной подопытной мыши, — рассмеялся Дориан, — я вполне хорошо себя чувствую.

— Я тогда буду ночевать под дверями лаборатории и скулить как щенок, — шепнул Макс любимому.

— Пока хорошо, — произнес Хэнк, — Дори, Магнус, Макс, мне бы вас на пару слов наедине, — сказал Хэнк.

Все трое кивнули и отошли от основной группы.

— Я не буду врать, что меня не беспокоит твоя мутация, Дориан. Я не знаю ни одного мутанта, у которого способности открылись так поздно и я этого пока не могу понять, — сказал Хэнк, — поэтому я прошу вас с Максом, пока я не разберусь или пока мы не будем уверены, что ты контролируешь все на сто процентов — не лезть вперед, а тебя, Магнус, я прошу тоже следить за этими двумя. Вы с Алеком все-таки дальним боем владеете. Я уверен в тебе, Дориан, но ты ослеп временно и нет гарантии, что это не повториться, а так же резкие вспышки боли — это все может быть. Поэтому немножко осторожности. И да, Макс, это два шприца. С синей жидкостью — это сыворотка, которая подавляет мутацию, с серебристой — мутаген. Если вдруг Дори станет плохо, он потеряет контроль, то сперва вкалываешь синий, а затем серебристый, — сказал он, протягивая шприцы парню, — и еще. Твой кулон, Дори, придется отдать. Пока ты не научишься контролю — он побудет у меня. Тебе сейчас опасно подавлять свои способности даже на час. Даже спать в нем я тебе запрещаю. Чем быстрее я буду уверен, что ты в порядке — тем быстрее ты получишь его назад.

Макс принял шприцы и хоть выглядел вполне невозмутимо, но разволновался. Он и забыл, что эти все мутации не так просты. И раз даже Хэнк так волнуется, то значит что-то может быть. А он не будет к тому готов. Вдруг он не будет к этому готов?! Он прижал к груди шприцы.

Дориан нехотя снял кулон, надевая перчатки и протянул его Хэнку.

— Но потом вернешь, — сказал он сурово, а затем зажмурился, поскольку рентгеновское зрение решило о себе напомнить.

— Верну, — кивнул Хэнк, — на, сыворотку, отдай Бальтазару, — протянул Дориану шприц Хэнк, но из его рук сыворотку забрал Магнус и направился в сторону Бальта.