– А это знает твой брат. – Седобородый старец с орлиным носом легко взмахнул рукавом своего светлого одеяния, обнимая Кирилла за плечи. Тот сразу отпустил руку Романа и порывисто обхватил старца, пряча лицо в складках вышитой белой хламиды. Кажется, он плакал.

Ласково поглаживая Бергера по голове, старец поднял голову и внимательно посмотрел на Романа.

– Отпустить его можешь только ты.

– Я… не хочу… – Роман даже попятился, спотыкаясь.

– Я так и думал, – насмешливо кивнул старец. – Вот и причина, – усмехнулся он. – Слышишь? – обратился он к Кириллу. – Твой брат, похоже, считает, что есть необходимость удерживать тебя, привязав к себе вашим общим прошлым.

Бергер повернулся, всхлипывая и вытирая слёзы тыльной стороной ладони. Заплаканные голубые глаза смотрели на Романа недоверчиво и настороженно.

– Это… правда?..

– Я не понимаю, о чём вы оба говорите! – возмутился Роман.

– Вот об этом. – Старец широким жестом обвёл рукой пространство вокруг, и сразу стало ясно, что Кирилл стоит в центре гигантской паутины – тянущиеся отовсюду нити опутывали его с ног до головы, делая пленником этого мира.

– С чего вы взяли, что это я… – Роман от негодования начал даже заикаться и нелепо размахивать руками.

– Это твоя сила. Мы все это чувствуем. – Спокойно констатировал старец.

Роман гневно сверкнул глазами, чувствуя, как предательский румянец заливает его щёки, потому что энергетика, которую излучали опутывавшие Бергера нити, была действительно донельзя родной.

– Я всё равно не понимаю, – упрямо пробормотал он, опуская глаза.

– Просто отпусти его, – мягко посоветовал старец. – Вы и так связаны Картой.

Последние слова заставили Романа встрепенуться – он-то уже решил, что Ключ у него отнимают окончательно и бесповоротно. (В мозгу мелькнуло циничное: «Знаем мы, что значит «отпусти» – сразу упорхнёт, и поминай, как звали!»). Но если речь идёт только о том, чтобы избавить Бергера от боли, которую причиняет ему слишком живое восприятие событий прошлого – здесь двух вариантов быть не может.

Роман нерешительно глянул на Бергера, сделал шаг вперёд, а потом просто развеял паутину одним взмахом руки. Она полыхнула в воздухе ясным пламенем – совсем, как у Радзинского – и исчезла. Вместе с нею затуманился и растаял знакомый берег и лес, куда давно уже не тянуло и где сердце не щемило при виде родных когда-то мест. Остался только Бергер. Он сидел на диване с закрытыми глазами, судорожно вцепившись в лежащую у него на коленях диванную подушку, и практически не дышал.

Роман осторожно разжал побелевшие от напряжения кирилловы пальцы и бережно взял Бергера за руку.

– Всё? – с надеждой спросил он. И выдохнул с облегчением, когда Кирилл привычно всхлипнул и ткнулся носом ему в плечо. Похоже, это ещё не конец. Их с Бергером связывает не только их прошлое, а, значит, Кирилл его не бросит – ведь он обещал…

fin