Остаток битвы он не помнил. Последнее, что осталось в его памяти, то, как он с бросился к Трэю, кажется, крича его имя, и как отчаянно орудовал факелом, расчищая путь к нему, его огненный меч вскоре погас, но это было неважно, тогда – он в этом абсолютно уверен - он мог бы убивать их и голыми руками.

Он не помнил, как к ним подоспела помощь, как все трихосомусы были, наконец перебиты. Были смутные воспоминания о том, как они добирались назад в замок, и кто-то вроде бы заверял, что все с Трэем будет в порядке, но Эсси не слушал. Потому что как может быть в порядке человек без сознания, с таким бледным, даже скорее зеленоватым, оттенком лица?

И лицо Баттисты, когда он увидел его, было тоже обеспокоенным. Он приказал доставить Трэя и всех, кого ранили, в его покои, и велел никому не заходить и не мешаться. Впервые этому низенькому пухлому человечку никто не возразил, даже король. Ну, какое-то время. Час спустя, Эсси, все так же пребывавший в состоянии коматоза, услышал, как тот орет, что если хоть кто-нибудь не выживет, Баттисте не жить, и тем, кто не выживет, тоже мало не покажется.

– Еще чего вздумали, олухи! Из-за какой-то рыбы поганой помирать! Да я вас бы всех лично повесил за такое!

Тут Эсси вышел из ступора, и, сцепив пальцы в замок с такой силой, что все, кто за ним наблюдал украдкой, всерьез начали опасаться, что сейчас он их сломает, медленно-медленно поднял голову и медленно-медленно пошел прямо к источнику шума. Король уже был за дверью, и он слышал, как они с Баттистой продолжают яростно спорить. Что там происходит?

Сердце колотилось уже где-то на уровне горла.

А потом король Эйхольм, по-прежнему в своей броне, которую так и не снял после боя, перемазанный в рыбьей чешуе, грязи и копоти, вышел из покоев лекаря. Сотни глаз – вокруг собрались и королева, и стражники, и слуги, и еще какие-то люди - были прикованы к нему. Несколько секунд лицо короля оставалась суровым и непроницаемым, затем сверкнули белые зубы.

– Ну что, народ Этхарда?! – воскликнул он. – Я поздравляю, никто не умер и не умрет! А значит, наш уважаемый Баттиста тоже будет жить! Кто справляется, как надо, с защитой государства?! Я!

Остаток его речи потонул в ликующих воплях и аплодисментах. Эсси не знал, бежать ему сейчас к Трэю или свалиться, наконец, в обморок, о чем он уже давно мечтал, но не мог себе позволить.

Внезапно король шагнул к нему, обнял за плечи тяжелой рукой.

– А вот кто у нас герой битвы! Не видел бы сам - ни за что не поверил! Добрая сотня тварей пала вот от этой прекрасной руки!
– только сейчас эта «прекрасная рука» болталась безвольно, как плеть.

Сотня - это вряд ли… но какая теперь разница, если Трэй жив, и они победили? Как же его шатает…

Король смеется.

– Вот только обмороков не надо, иначе снова забуду, что ты не прекрасная леди, а отважный рыцарь! Сотня убитых сомов, нет, не видел бы, не поверил… - неожиданно он наклоняется и целует Эсси в губы, вызвав очередной взрыв восторга среди народа.

– Я… принцесса разбойников… - шепчет Эсси, уже отключаясь. – Можно я пойду к тебе на службу, мой король?

Остатками угасающего сознания, он слышит, как король распоряжается:

– Вот этого героя, пожалуй тоже к раненым… А вы чего застыли, олухи?! Эля мне! Эля всем!

***

Баттиста – местный фотореалист, по совместительству врач и специалист по яду трихосомусов (может быть, этим его обязанности и не ограничивались, Эсси бы уже ничему не удивился) - сказал, что Трэй будет в порядке, но в себя придет только к утру, не раньше. И что восстанавливаться будет довольно долго – пришлось откачать ему много крови, но какое-то количество яда все еще осталось в его организме, и пока он весь не выйдет, воин будет слаб. «Но в целом все хорошо, парень на редкость крепкий», - заверил его Баттиста, прежде чем выйти. И вот теперь Эсси сидит рядом со своим другом, сбежав с пира, смотрит на его бледное, но спокойное и расслабленное лицо и понятия не имеет, что ему делать. Им нужно возвращаться, и как можно скорее, но как это теперь возможно? Он не может бросить Трэя одного в таком состоянии, но и не может оставить остальных – он теперь был просто уверен, что они в опасности. Странники знали, что подобные сны бывают не просто так.

– Вот зачем ты полез геройствовать, ты, дуболом здоровый? – печально спрашивает он, проводя рукой по лицу Трэя, убирая со лба каштановые взмокшие пряди. – Еще хотел меня тут оставить… Нет, мне-то не нужна защита, это вы все без меня пропадете…

– Так и знала, что ты тут, - королева улыбается ему из дверного проема. – Ты знаешь, вы оба так прелестно смотритесь вместе, я сразу так подумала, как только увидела вас на том экране… Вы, наверное, очень давно знакомы?

– Мы познакомились утром того дня, когда прибыли в ваш мир, - удивленно отвечает Эсси. А кажется, что это было так давно…

– Я сейчас буду признаваться, - она подходит ближе. – Восьмой бокал, выпитый за твои подвиги, вдохновил меня.

– В чем признаваться, моя королева? – удивленно интересуется он.

Она опускается на край кровати, берет его за руки.

– Я знаю, что тебе нужно уйти от нас… Тот… странник, он говорил, что вы должны появиться, просил моего мужа, чтобы он отправил вас к нему… Какое-то пророчество, они все говорят об этом Большом приливе. Мы так и собирались сделать, но сперва хотели сами посмотреть на вас, ведь, Эсси, тебе не понять, мир второго уровня - это всего лишь большая клетка…