Можно даже не пытаться договориться по-хорошему. Он непременно выстрелит. При встрече с такими, как он, нужно сразу бить на поражение - это чуть ли ни первое правило в уставе сьюмменсов. Игры кончились. Убивай, или умрешь сам.

Сгусток энергии пробил в груди мужчины сквозную дыру. В комнате тут же запахло паленым мясом. Мальчик отскочил в сторону, на его ладони уже светился следующий смертоносный шар.

Сьюмменсов было двое, и второй осторожничал, не решался пройти в комнату. Плохо, что окно в комнате такое маленькое - он бы просто сбежал через него. Тебе же хуже, воин Сьюма…

Он начинает палить без разбора, череда выстрелов оставляет дырки в стенах, в мебели. Ничего не видно. Видимо, парень думает загнать его в угол. Ну что же, надо ему подыграть. «Ты меня ранил, почти убил», - он вскрикнул, будто от боли.

Парень повелся. Зашел в комнату, перешагнув через труп коллеги. Ищет на полу еще одно тело. Но оружие не опустил, осторожный.

Взгляд его обежал все помещение, и слишком поздно дошло, что смотреть-то надо было вверх.

Заметка на будущее.

Сегодня он узнал:

• особо сильные эукторы могут при надобности зависнуть под потолком.

• если не рассчитать энергетический удар, им можно снести голову

• ему нравится не рассчитывать силу удара

Оставались только родители. И он бы, честное слово, просто вышел бы из этого дома, оставив их стоять у стены и трястись от страха. Это они отдали его в центр на обследования, и он ненавидел их за это. Но он не собирался их убивать. Вовсе нет.

К тому же ему надо было экономить силы.

Отец, бледный как снег, осел на пол, но мать… Ее тоже трясло, и она так же потерянно таращилась на него… Но он заметил, что она смотрела на его ладони. Увидела, что они не светятся, следовательно, у нее было несколько секунд.

Ей бы рухнуть на пол рядом с отцом, но нет, она, поняв, что он временно безоружен, метнулась в комнату, к пистолету, выпавшему из мертвой руки первого сьюмменса.

Она не знала, что следующий сгусток он мог изготовить моментально.

И что в минуты опасности сила эуктора усиливается вдвое.

Она была сама виновата. А отец просто совершил глупость: кинулся на него с голыми руками. Зря они так.

В квартире еще сильней запахло обгорелым мясом.

«Я - первый четырнадцатилетний, который не присоединится в день именин к детям Сьюма», - подумал он.
– «Куда же мне тогда отправиться?»

***

Наши дни

– И он отправился к океану? Ведь тогда он еще не исчез, да?
– догадался Братишка.

– Пять с плюсом за догадливость!
– Кэй залпом осушил кружку.

– Скажи, а вот… Если бы я оказался тем мальчиком, ты бы смог убить меня?
– неожиданно спросил его ученик.

Кэйанг тяжело вздохнул.

– И вот это тебя больше всего сейчас волнует? А что было бы? Почему люди так любят задавать этот вопрос? «А если бы от этого зависела судьба человечества, ты бы смог принести в жертву свою обожаемую ящерку? А друга? А близкого родственника?» Почему бы не принять ситуацию такой, какая она есть, и не пытаться предполагать, а что было бы? Ты бы хотел обладать такой силой? Тебе мало того, чем ты и так владеешь?

Повисла долгая пауза, во время которой гнев Кэя исчез так же быстро, как появился.

– Арти… Братишка. Слушай сюда. Даже если бы ты оказался тем эуктором, ты бы не стал стирать с лица земли целые города и страны, даже если бы тебе кто-то сильно досадил. Ты бы скорее заселил все подряд бешеными рептилиями, ты бы сделал так, чтобы вместо дождя на землю проливалось пиво, ты натворил бы кучу всяких глупостей, и нам, в Канцелярии, пришлось бы вмешаться, но я бы не позволил причинить тебе вред. Тебе и вам всем. Вы - ненормальные, двинутые на всю голову, но по-хорошему, вы всего лишь безобидные раздолбаи. Я - такой же. Я… хотел бы быть таким, но мне просто не дают этого делать, не дают жить. Ты - не сбрендивший психопат, как тот парень.

– Но, - возразил Братишка.
– Он защищался. Они же хотели его убить. Да и тот мир, если там все такие, то может быть, его и надо было уничтожить?

– Он спасся. Он мог бы запросто перейти в любой другой мир первого или второго уровня, выбрать один из тех, где странников много, где его бы поняли. Но он выбрал другой путь.

– Но океан? Разве он не призывал его?

– Конечно! Стихии манят к себе. Если долго смотреть на огонь, невольно захочется протянуть к нему руку. Если наблюдать за тем, как волны бьются о скалы, то начинает казаться, что они шепчут твое имя… Странники особенно восприимчивы к этой романтической ерунде. Вот в твоем мире были такие экзальтированные поэты-суицидники? Могу поклясться, они все были странниками, скорее всего, даже эукторами, только слабенькими. Такие чаще всего чувствуют себя неудобно, неправильно в своем теле, в обществе, и больше всего склонны отключить голову и нырнуть со скалы в море, лишь бы не выносить тяжести бытия…