– Может быть, мне стоит все-таки уйти? – поразительно, но для Эдварда подобное было в новинку. Еще никогда не оказывался в такой ситуации ни с одной девушкой, поскольку это было нарушением всех мыслимых правил этикета, и даже самого факта проведения ночи в одной комнате с девушкой было достаточно веским основанием для женитьбы, но Алиса, кажется, об этих вещах совершенно не задумывалась. Только ткнула его кулаком под бок, чтобы больше не задавал таких вопросов.

– Только не говори, что ты трусишь! – усмехнулась девушка, взяв его за руку, – Кто тут из нас двоих слабый пол, а?

– Как будет угодно, – Эдвард снова ее обнял. Девушка, неожиданно поцеловав его в щеку, поднялась с кровати и, шлепая босыми ногами по полу, выключила свет, после чего снова вернулась к нему, тихо рассмеявшись.

– Ты всегда в форме спишь? – поинтересовалась она со смехом, залезая под одеяло, – Так удобнее, что ли? – даже не зная, что вообще можно ответить на такое поведение со стороны девушки, Эдвард снял уже становившуюся привычной форму и бросил на стул. После чего вернулся к Алисе в кровать, тут же накрывшей его одеялом. Девушка прижалась к нему всем телом, даже против воли заставляя думать о не самых правильных вещах, которые могут сейчас произойти, все-таки он еще был человеком, которому не чужды и человеческие инстинкты. Не без усилия выкинул все эти мысли из головы, просто обняв в ответ этого родного человека, найденного так неожиданно в чуждом для него мире.

– Эд… только не смейся, ладно? – девушка ткнулась носиком ему в ключицу, и сейчас, кажется, чувствовал каждый ее вздох, – Я… я боюсь… понимаешь?

– Чего боишься? – он не без удивления посмотрел на нее, но в звездном свете, падающем сейчас из окна, можно было увидеть только отблеск ее рыжих волос.

– Я все еще помню тот… второй лагерь… – она с трудом подбирала слова, но Эдварду продолжение не требовалось, чтобы понять всю мысль. Воспоминания ее двойника из параллельного лагеря все еще тревожили душу, напоминая о себе. Девушка, вздрогнув, чуть слышно шмыгнула носом, – Что там было… я помню, как было страшно… и одиноко… и то, как он меня поймал в столовой… это ведь не просто так все было? Только честно ответь…

– Не просто, – он погладил ее по голове, – Это сложно объяснить…

– С тобой вообще все сложно, – прошептала Алиса, устраиваясь поудобнее у него на плече, – Только я помню, как мне было страшно, когда ты появился. И ночь… словно сейчас закрою глаза, а очнусь уже в том лагере, где все мертвы… Там только ты был… не оставил… помог… – девушка снова прижалась к нему, – Я думала, что одной будет легче. Ни от кого не зависишь, что сама хочешь, то и делаешь. У меня даже подруг никогда особых не было, я никогда не старалась с кем-то особо подружиться. Не знаю сейчас даже, почему так делала. А потом так просто стало привычно… Вроде все нормально… пока ты не появился. Я сразу поняла, что ты не такой как все…

– И потому пыталась на пару с Ульяной меня утопить, – усмехнулся Эдвард, но девушка только стукнула кулачком его в грудь, заставляя замолчать и не мешать ей.

– Просто пообещай, что не обманешь меня, ладно? – почти попросила шепотом Алиса, – Останешься со мной. Не надо больше ничего другого, только останься… – от этих слов у Эдварда слезы навернулись на глазах. Он не мог этого обещать, и отлично это знал. Чем бы ни был этот лагерь, но у него есть свой финал, в котором попаданец должен его покинуть, вернувшись в реальный мир. Именно за этим столь тщетно охотится Пионер, окончательно сбившись с правильного пути в поисках ответа. Когда смена кончится, всем придется покинуть этот лагерь, девушки, скорее всего, разъедутся по своим домам, как и остальные пионеры из смены, но что с ним станет, Эдвард боялся даже представить. Откроется ли ему путь в мир Алисы, где она вернется к своей прежней жизни, или же он вернется в свой родной мир, где ждет его незаконченная война. С необычайной ясностью вдруг почувствовал сложность этого выбора, какой только еще предстояло сделать, выбирая между любовью и долгом данных клятв. Конечно, ему меньше всего на свете хотелось покидать эту девушку, зажегшую маленький огонь в его душе, снова возродив ее, но не менее важным для него был и родной мир, где его ждет путь, ради которого никакие потери не могут считаться достаточно серьезным поводом, чтобы с него отступить. Разум требовал возвращения, но сердце упорно цеплялось за этот маленький счастливый мирок с солнцем и ясным голубым небом, где останется эта девушка. Однажды он уже сделал выбор в пользу долга, потеряв ту единственную, что давала ему надежду жить. И сейчас, когда, кажется, снова получил возможность быть счастливым, ему снова придется делать такой же выбор… неужели он вообще не имеет права на свое личное счастье? Неужели весь его путь это только путь боли, крови и потерь?

– Чего ты молчишь? – Алиса ткнула его пальцем под ребра, заставив дернуться, и задорно улыбнувшись, – Язык проглотил?

– Задумался, что будет после конца смены, – сейчас Эдвард даже был рад, что темно и не видно его лица, – Ведь нам всем придется разъехаться. Как я могу дать слово не оставить тебя…

– Мы же все равно не расстанемся навсегда, – уверенно сказала Алиса, – Из этого ты мира или нет, как говоришь, но ты же как-то здесь оказался? Значит, сможешь и снова. Так ведь? И я тебя тогда найду… Понятно?

– Нет, я тебя найду, – Эдвард погладил девушку по волосам, – Обещаю. Если даже придется расстаться после этой смены, я тебя найду. Что бы ни случилось, как бы мы далеко не оказались друг от друга, я тебя найду, – и улыбнулся, глядя на эту милую девушку. Он принял этот дар, его маленький кусочек счастья, отринув прежние доводы логики, открывшись и снова став уязвимым. С того самого первого дня, как оказался здесь, «Совенок» только и делал, что протягивал ему дар любви, от которого однажды отказался, обжегшись и боясь снова повторить эту боль, что причинил не только себе, но и потеряв свою любимую. Может быть, когда-нибудь пожалеет об этом выборе, когда-нибудь снова придется кровью платить за то, что позволил себе любить. Только сейчас, обнимая эту девушку, доверившуюся ему несмотря ни на что, поверив в самое невероятное только потому, что хочет быть рядом с ним, Эдвард подумал, что имеет право и на несколько дней счастья.

Алиса, удобно устроившись у него на груди и обняв за плечи, довольно быстро уснула, а к нему сон так и не шел. Стоило только закрыть глаза, как снова перед глазами вставал тающий в воздухе силуэт, не оставлявший после себя даже крика, и Эдвард снова открывал глаза, видя над собой все тот же дощатый потолок и, каждый раз бросал взгляд на эту девушку, убеждаясь, что все еще рядом с ним. И только постепенно, под успокаивающее дыхание Алисы и сопение, доносившееся с соседней кровати, Эдвард смог закрыть глаза и все-таки уснуть.