– Так не пойдет, – он усмехнулся и подхватил ее на руки. Девушка сначала испуганно пискнула и обхватила ему шею, но он почти не чувствовал ее веса, зато вполне ощущал, как девушка дрожит, отходя от пережитого шока и ужаса. Даже если не считать всех смертей в этом лагере, за одно то, что этот Семен заставил пережить Алису, уже заслужил самой мучительной смерти.

– Я… я сама… – сначала пискнула Алиса, дернувшись, но только крепче ее прижал, не давая возможности снова встать на ноги.

– Сиди уже смирно, – сказал ей со смехом, пинком открывая дверь из кухни, – Закрой глаза и ни на что не смотри. Я скажу, когда можно будет, – не стоило даже объяснять, зачем это надо, девушка и так все поняла, зажмурившись и ткнувшись лицом ему в грудь. Пионер только изобразил презрительную гримасу, когда их увидел, а попытку безумца что-то сказать по этому поводу Эдвард прерывал еще одним ударом ноги. Опустив Алису на ноги, но так и не разрешив ей открывать глаза, освободив одну руку, схватил этого Семена за шкирку и кивнул Пионеру. Тот, все так же презрительно смотря на Эдварда, кивнул в ответ и прыгнул.

Из-за того, что тащил за собой так много народа, прыжок прошел даже длиннее, чем обычно, Эдвард почувствовал, как Алиса испуганно вскрикнув, вцепилась в него, не понимая, что происходит, а сошедший с ума Семен только хохотал в голос без перерыва, правда, недолго.

Снова они глаза открыли только перед воротами «Совенка», уже погрузившимся в глубокую ночь. Видимо, пока Эдвард вместе с Пионером скакал между различными лагерями, здесь время тоже не стояло на месте, и день уже успел подойти к своему логическому завершению, сменившись ночью. Наверное, Ольга Дмитриевна будет вне себя за то, что Эдвард за весь день так и не появился в лагере.

– Эй, а этот псих где? – задал удивленный Пионер вопрос, не обнаружив пленника и оглядываясь по сторонам. Естественно обратился к Эдварду, все так же стоявшим с девушкой на руках, но в ответ только получил хмурую улыбку.

– Я его отпустил, – пожал плечами, усаживая Алису на траву, все еще ничего не понимавшую. Для нее не было никакой разницы между тем «Совенком», что сейчас видела, и тем, из которого ушли, удивлялась только тому, что день на ночь сменился.

Эдвард отпустил Семена в момент прыжка, вытащив из его лагеря и дождавшись, когда тоннель на той стороне закроется, но не дав перейти в другой, оставив в пространстве между мирами как в тюрьме, откуда уже не сможет выбраться, не зная и не понимая происходящего. Только так Эдвард мог убедиться, что этот безумец снова не появится ни в одном «Совенке» и не устроит ничего подобного в очередной раз, не причинит никому больше вреда и боли. Пионер, уже успевший кое-что понять обо всех лагерях, даже отступил на шаг, пораженный этим фактом и наверняка представляя, что может ждать душу, застрявшую в пустоте между мирами. И даже его такая перспектива пугала.

– Можешь быть свободен на сегодня, – отпустил его Эдвард, не желая обсуждать свой выбор, – Я тебя вызову, если еще будешь нужен, – Пионер даже говорить ничего не стал, сразу же исчезнув. Кажется, унесся в свой родной лагерь, в материальное тело, тоже усваивать все произошедшее за этот день. А сам Эдвард полностью сосредоточился на Алисе, пребывавшей в состоянии легкого шока.

– Все нормально? – поинтересовался у девушки, сидевшей на траве около статуи пионера с трубой, – Как себя чувствуешь? – Алиса испуганно смотрела по сторонам, словно боялась, будто откуда-то может выскочить еще один маньяк с ножом, попытавшись их обоих убить.

– Странно… – она неуверенно посмотрела на Эдварда, – как-то… пусто… Я словно… легкая… – девушка взяла его за руку, но в этот момент и его самого как током ударило. Алиса сейчас бледнела буквально на глазах, и если в первые секунды после их появления здесь особо заметно не было, то сейчас она с каждой секундой становилась все менее материальной, словно растворяясь в воздухе.

– Что?! Нет! Стой! – вырвалось у Эдварда, когда он попытался схватить девушку, но руки просто прошли сквозь нее как сквозь туман. Девушка испуганными глазами смотрела на него, запаниковав и открывая рот, будто пытаясь что-то сказать, но слов не было слышно. В последний момент буквально кинулась к нему, но окончательно растаяла в воздухе прежде, чем Эдвард успел что-то предпринять, даже просто вспомнить, что нужно делать в таких случаях, с какими сам никогда прежде не сталкивался.

Он просто смотрел на то место, где еще пару секунд назад сидела девушка, которую едва успел спасти от сумасшедшего маньяка, убивавшего всех без разбора, пытаясь понять, что происходит. И никак не мог поверить, что снова виноват в смерти еще одного человека, только доверившегося ему и поверившего в то, что рядом с ним будет в безопасности. Не учел всех вариантов и возможностей, слишком много взяв на себя ответственности, посчитав, что понимает этот лагерь.

В бессилии ударил кулаком по земле, чувствуя, как груз вины снова наваливается на плечи. Сколько всего здесь произошло и еще может произойти, но никогда не сможет воспринимать этих девушек как простых копий, не имеющих души. Достаточно просто раз посмотреть в их глаза, чтобы убедиться, что это такие же живые люди, как и все прочие, точно так же могут радоваться и смеяться, любить и бояться… Ему доверилась всего лишь одна, но и той не смог помочь, погубив ее всего лишь одним быстрым решением. Вырванная из своей копии «Совенка», она не смогла адаптироваться в другом, где уже была еще одна Алиса. И эта мысль в один момент пронзила его сознание, заставив вздрогнуть от неожиданно накатившего чувства страха. Он притянул сразу два заряда в одно место, сам не представляя, что может из этого произойти, поставив под угрозу сразу двоих.

Даже не до конца соображая, что могло случиться уже в этом «Совенке», бросился бегом к домику Алисы, сорвавшись с места. Ночной «Совенок» встретил его привычной тишиной и пустотой, но сейчас почему-то его пугавшей. На полной скорости пробежав площадь, где все еще работали уличные фонари, свернул в неосвещенную аллею, с ровными рядами ничем не освещенных домиков со спящими пионерами внутри. И только в домике Алисы горел свет, от чего сердце Эдварда сразу забилось чаще от самых плохих мыслей, какие-то моментально полезли в голову, вызывая в воображении самые ужасные картины. Подбежав к двери, едва успев остановится и не врезавшись в нее, услышал с другой стороны знакомый, почти истерический плач и тонкий щебет Ульяны, пытавшейся что-то сделать.

– Откройте дверь! – застучав кулаком так, что хлипкая конструкция затряслась под ударами, потребовал Эдвард, слишком напуганный и встревоженный, чтобы помнить о правилах этике, – Откройте!

– Кто там? – с другой стороны тихо пискнула Ульяна, сама напуганная всем происходящим посреди ночи и не понимавшая, что надо делать.

– Ульяна! Открой чертову дверь! – потребовал Эдвард, – Или я сейчас еще вышибу, Небом клянусь! Считаю до трех! Три! – уже действительно собирался выбивать дверь, но замок щелкнул, и в проеме показалось испуганная мордашка рыжей девчонки с круглыми от страха и удивления глазами. Даже не дав ей и слова сказать, зашел внутрь, волнуясь только об одной девушке.