– У нас почти готовый коллектив! – поддержала ее Мику, – Можно взять что-нибудь из современных песен, разучить партитуры и сыграть. Ты на гитаре, Алиса на басу, я могу выступить вокалом… и на синтезаторе… – девушка чуть ли не прыгала от такой идеи, хотя Эдварда подобная перспектива больше пугала, поскольку даже представить себя не мог участником музыкального коллектива. Видели бы его вассалы, то просто бы катались по полу от смеха. Растерянный, он переводит взгляд с Мику на Алису и обратно, не находя ни в одной из них ни малейшего шанса вырваться, обе девушки буквально светились подобной идеей.

– Тебе что-то не нравится? – видя его неуверенность, сразу же насупилась Алиса, – Не хочешь что ли?

– Скажем так, это неожиданно, – пожал Эдвард плечами, застегивая босоножки и разгибаясь в полный рост, – Весьма неожиданно. У меня вообще нет никакого опыта в подобных выступлениях, так что даже не знаю, как проявлю себя…

– Все будет просто отлично! – поторопилась успокоить его Мику, наливая ему еще одну чашку чая взамен разлитой, – Главное, спокойствие сохранять, когда выходишь на сцену. Многие паникуют, когда на них сразу очень много людей смотрит. И начинают ошибаться, хотя так очень хорошо играют, – Эдвард с благодарностью принял чашку, присаживаясь рядом с Алисой, почти сразу же уже привычно положившей голову ему на плечо, а Мику продолжала давать ему наставления, как вести себя на сцене, – Главное, не думать, что ты можешь ошибиться, наоборот, надо просто играть так же, как на репетициях… Я вот во время выступлений даже не думаю, что передо мной очень много людей. Стараюсь как для себя петь, тогда все вообще без ошибок получается… – она мило улыбнулась, забираясь на фортепьяно и болтая ногами над полом, – Мы будем рядом, так что тебе даже не стоит волноваться… да и никто не ждет от нас профессионального уровня.

– Выступать перед людьми я как раз не боюсь, – Эдвард покачал головой, вспоминая то, что уже пережил, – А вот играть… из меня гитарист как… как из Алисы прилежная ученица, – девушка толкнула его в бок при этих словах, но он только улыбнулся, – Я никогда серьезно этим не занимался… да я вообще этим почти никогда не занимался, порой только глупостью такой маялся…

– Дурачок, – Мику рассмеялась, – ты себя недооцениваешь, у тебя очень хорошо получается, даже лучше, чем у многих. Только песни у тебя какие-то странные. Смешные, но странные, – закинув голову на бок, она, продолжая улыбаться, посмотрела на Эдварда, – надо что-то попроще выбрать, что-нибудь знакомое…

– Давайте что-нибудь из «Скорпов» сыграем! – добавила Алиса, – что-нибудь из их нового альбома. Мику у нас будет вокалом. Ты же сможешь спеть на английском? – обратилась уже к японке, тут же закивавшей в ответ, – Вот и отлично. Мы с Эдом возьмем гитары, Мику на вокале и на ударных…

– Дыхания хватит? – поинтересовался Эдвард, разглядывая миниатюрную японку, у которой, кажется, длинные косы являлись самыми тяжелыми частями тела, – Ударные потребуют очень много энергии…

– Хватит, – уверенно сказала Мику, – Я же певица, ты не забыл. И мне уже приходилось выступать и одновременно себе аккомпанировать. Надо только потренироваться и все получится! – довольная, что музыкальный клуб начинает все-таки заниматься тем, для чего был предназначен изначально, то есть, занимается музыкой, а не пытает Эдварда в очередной раз, заставляя вспоминать гитарные партитуры и слова песен, Мику буквально светилась энергией. А вот сам он испытывал хорошо скрываемый прилив отчаяния. Мысль о том, что теперь уже оказался частью музыкальной группы, никак не давала ему покоя. Это все равно, что активировать боевого дроида, разоружить, а потом и вовсе отправить в детский сад в качестве сиделки. Выглядит примерно так же глупо, но девушки и не собираются отступать.

– Ну, соглашайся же, – Алиса, посмотрев на него своими янтарными глазами, снова толкнула его, – Давай же, будет здорово, – сейчас она снова напоминала ему Изабеллу, такая же бойкая и непосредственная, вытаскивающая его из привычной уже зоны мышления и вталкивающая в совершенно другую ситуацию, не связанную с тяжелыми мыслями, планами и организацией. Здесь правили бал эмоции и полет фантазии, и Эдвард просто не мог отказать этой девушке, от одного только вида которой ему становилось тепло на душе.

– Конечно, я согласен, – улыбнулся Эдвард, обняв Алису за талию, – Если ты будешь рядом, буду выступать с гитарой в руках даже перед орками…

– Перед кем? – удивилась девушка, пока Мику радостно взвизгнула, услышав слова согласия, а Эдвард в очередной раз вспомнил, что «Совенок» не имеет практически ничего общего с реалиями его родного мира.

– Забудь… – отмахнулся и посмотрел на руководительницу клуба, – Так что играть будем, дамы? – и уже через пару секунд пожалел об этом вопросе, поскольку таким образом начал целую дискуссию по поводу того, что же следует подготовить для пятничного выступления. Несмотря на дружбу между девушками, они оказались любителями разной музыки, потому и спор вышел довольно серьезный. Снова на свет была вытащена столь любезно предоставленная вожатой коллекция музыкальных записей и коллекция, имевшаяся в самом клубе. Девушки спорили по поводу того, что проще и интереснее будет повторить, потом вдруг неожиданно соглашаясь на том, что можно сделать и что-нибудь оригинальное, взяв мелодию и наложив на свои слова. И потом спор уже сходился на то, что же стоит сочинить. Эдвард в этом деле оказался даже не профаном, а полным нулем. Способный по звуку взрыва определить примерно расстояние и калибр пославшего снаряд орудия, он вообще не представлял, каким образом сочиняется и разбирается на отдельные ноты музыка. И единственное, что мог сделать в этом споре, так просто неопределенно кивать головой и что-то мычать, когда к нему обращались, так что быстро оказался в стороне, передав девушкам полный карт-бланш на будущее их пионерского музыкального образования и его репертуара.

Усевшись на подоконник и наблюдая за спорившими девушками, он заметил, что с другой стороны стекла приземлился все тот же совенок, смотревший на него своими круглыми желтыми глазами, словно пытаясь что-то в нем разглядеть. Усмехнувшись, еще раз бросил взгляд на спорящих девушек, Эдвард постучал по стеклу, привлекая внимание совенка, но тот вдруг сам клювом стукнул в стекло, в то место, где был палец, а потом даже как-то зло посмотрел в ответ.

– Не нравится? – тихо поинтересовался Эдвард, – ничего, мне тоже многое не нравится. Вот меня даже уже в музыкальную группу записали, буду на гитаре бренчать, – совенок коротко кивнул, словно понимая, о чем идет речь, а потом снова уставился на него, требуя продолжения, – А вот мне это почему-то не нравится… Я привык убивать людей, а не развлекать их, но только Алисе отказать не могу. Я ее действительно полюбил, а когда сказал это вслух, то не могу уже и жизнь свою без нее представить, – совенок снова кивнул, а Эдвард подумал, а не сходит ли он постепенно с ума, уже разговаривая с птицами. К тому же уверенный, что они ему отвечают и понимают сказанное, – И я хочу забрать ее с собой из этого лагеря… – стоило только сказать эти слова, как совенок вдруг зажмурил свои круглые глаза, отрицательно покрутив головой, будто не согласившись с таким заявлением. Следом и вовсе, расправив крылья, взмыл в воздух, за пару секунд исчезнув из виду за крышей здания музыкального клуба. Проследив за ним взглядом, сколько возможно, Эдвард не успел даже отвернуться, как услышал звук горна, призывающий к ужину.

– Так что, прекрасные дамы, решили что-нибудь? – прервал он спор девушек, почти что радуясь этому примитивному условному сигналу, на который уже скоро сам станет реагировать как лабораторная мышь, как поводу оторваться от этих музыкальных споров, – Прогресс есть какой-нибудь?

– Есть, – кивнула Алиса, раскрасневшаяся от спора, но весьма собой довольная, – Мы взорвем этот лагерь!

– Уже ужин? – удивленно поинтересовалась Мику, прислушиваясь к уже затихающим звукам горна, – Давайте потом тогда продолжим, – ее позитиву можно было только позавидовать, и, склонив голову, Эдвард с улыбкой смотрел на эту девушку, беспечно скачущую по музыкальному клубу, пока Алиса не дернула его за рукав. Улыбнувшись еще сильнее, прижал рыжую к себе, и девушка пискнула от неожиданности, но вырываться не стала.