После смерти же и говорить было не о чем. До поступления в Академию девушка жила у двоюродной сестры, где мужское население было представлено слугами да друзьями кузена. Эти самые друзья полностью соответствовали своему предводителю – Шибе Гандзю, который в свою очередь напоминал русоволосой любимого папу в моменты демонстративных переживаний (то есть, когда он бился в истерике у плаката Масаки). И хотя Юдзу всегда поддерживала отца и прощала ему эти милые сцены, аналогичные закидоны в исполнении других вызывали нестерпимое желание приласкать чугунной сковородкой по темечку. После нескольких месяцев жизни у Куукаку Юдзу стала лучше понимать родных брата с сестрой.

Академия тоже не радовала, во всяком случае, пока, ведь с начала занятий прошёл только месяц. И Куросаки надеялась, что в своей сути студенческий коллектив мало отличается от такого же в мире живых, а уж как разнообразить учебные будни, она придумает.

Сейчас же все мысли Юдзу занимала сестрёнка. Наверное, Карин и сама не осознавала, насколько близким человеком ей стал Хицугая. Она, конечно, сможет пережить эту потерю, но тут есть определённая западня. Русоволосая боялась, что подсознательно Карин начнёт искать его черты в окружающих и зациклится на таких незначительных деталях, как, например, цвет волос или количество черт в иероглифах имени. Не то, чтобы её сестра – дурочка, чтобы не понимать столь очевидных моментов, но подсознание – штука коварная, а самой Юдзу рядом не будет, чтобы ей помочь.

И вообще, Карин остаётся практически одна, и даже телефон не исправит положение. Может, стоит ещё раз поговорить с Ёруити-сан… или с Тацке-сан, они были довольно близки какое-то время. На этой мысли русоволосая и заснула.

"Куросаки, мне очень неприятно, что приходится уходить, не доведя дело до конца, но приказ есть приказ. И хотя двенадцатый отряд утверждает, что в дальнейших поисках Связанного Артефакта нет смысла, я считаю, что его нужно отыскать и иметь в виду на тот крайний случай, который всегда бывает в войнах.

Я проанализировал все исходные данные ещё раз, включая устные комментарии Урахары, которые значительно прояснили ситуацию, и могу сказать, что нашёл обладателя дзампакто с вероятностью 95%. Хотелось, конечно, больше, но…

Поэтому я не даю тебе собственных выводов здесь, но оставляю тебе все материалы и исследования, чтобы ты могла самостоятельно прийти к таким же выводам (или другим, если я был не прав). Тем более, что при тебе остаются и Урахара, и сам мир живых, где находится артефакт.

Очень не хочется вмешивать тебя в это дело, надеюсь, что этого и не понадобится. Тем не менее, зная тебя, я могу быть уверен, что когда Готею потребуется помощь, ты сможешь её оказать. Береги себя.

Капитан 10-ого отряда Хицугая Тоширо."

Карин судорожно вздохнула, пытаясь привести мысли и чувства в порядок. Ей почему-то казалось, что это письмо будет более личным, а так его можно было оставить хоть на капитанском столе в десятом отряде. Впрочем, пробежав глазами конец письма ещё раз, девушка пожалела, что не умеет читать между строк. Странное ощущение недосказанности угнетало. Вспомнив, как Тоширо обратился к ней в начале письма (опять по фамилии), брюнетка и вовсе разозлилась, и прежде всего, на себя. Ведь всё, что ей показалось, могло быть плодом разыгравшихся чувств к беловолосому капитану, а он, наверное, не испытывал к ней ничего, кроме дружеского участия. Закрыв текстовый документ, Карин взглядом наткнулась на превьюшку картинки с изображением меча – Хицугая показывал его, когда рассказывал, что так должен выглядеть артефакт по расчётам двенадцатого отряда. Открыв её на весь экран, поражённо замерла – синигами узнала свой дзампакто в шикае. Правда, на мече Карин не было гравировки молнии на клинке, зато совпадала и цуба, и оплётка, и цепь, и крест на конце цепи. Да и стихией у Дэнко была молния, так что гравировка – это мелочи.

Подтерев сопли тыльной стороной ладони и небрежно бросив смартфон на стол, Карин повалилась на кровать, стараясь не разреветься.

А потом начались дожди.

Энциклопедия синигами. Из неопубликованного.

Ичиго всё-таки отправился посмотреть, как там Карин, и забрать телефон. Заглянув в комнату, он увидел, как та копается в подарке – что ж, полночь миновала, имеет право.

В коробке обнаружился мобильник, а также маленький чип в бумажном конверте за подписью бывшего капитана двенадцатого отряда. Вставив симку от Урахары в смартфон, Карин включила девайс и с удивлением обнаружила заполненный список контактов. Куросаки-старший вошёл и присел рядом на кровати.

– Ну, в общем, Урахара ввёл сюда контактные телефоны всех старших офицеров, – пояснил Ичиго. – Давай расскажу. Первый отряд, лучше звонить лейтенанту Исе, хотя бы потому, что она ответственнее, да и женщина – поймет, если что. Второй отряд лучше не трогать, третий тебе на фиг не нужен, четвёртый нынче мало на что способен – до сих пор без капитана... Шестой – это Бьякуя, помнишь. В десятый ты всё равно звонить не будешь. Одиннадцатый и двенадцатый – вообще забудь такие цифры. А вот тринадцатый – в любое время дня и ночи. Ну и мой телефон, само собой, тоже...

Внезапно смартфон разразился громким и неприятным писком, и Карин рефлекторно нажала кнопку вызова:

– Алло?

– Карин, ты чем слушала?! – возмутился на заднем плане Ичиго, который, в отличие от сестры, заметил имя входящего вызова, но тут же получил по морде от недовольной девушки.

– Куросаки! – раздался зловещий вой из трубки, что Карин аж зажмурилась и убрала девайс подальше от уха. – Куросаки, я слышал, что это ты. Давай, тащи сюда свои мощи, смахнёмся!

Брюнетка недоуменно и немного испуганно посмотрела на брата. Тот молча строил страшные рожи, смысл которых ускользал от Карин, кроме того, пожалуй, что нужно положить трубку. Наконец, Ичиго надоело слушать вопли Кенпачи, и он, выхватив смартфон, пропел тоненьким голоском: