– Прыгал, – со свойственным ему сарказмом ответил Катами и также выразительно глянул за ограду.

Только теперь Куросаки заметила, что за перила множеством карабинов были закреплены какие-то ремни. Параллельно цепи судьбы спускался канат, на котором, как обнаружила девушка, перегнувшись через ограду, на полпути к воде болталось бессознательное тело джампера.

– Как-то ты неудачно прыгнул, – посетовала Куросаки.

– Да я не сам, меня толкнули, – как-то обиженно проскулил Рома.

– Ну, давай попробуем тебя вытащить, – Карин снова наклонилась, подхватила канат и потянула на себя. У Катами такой фокус не получался ввиду принципиальной разности в плотности физической и духовной структур. Девушка бросила бесперспективное занятие и резко выдохнула: – Нужна помощь. Одна не справлюсь.

– Бесполезно. Меня не видят. Тебя, полагаю, тоже.

– М-м-м… Я могу позвонить!

Синигами бодро достала из-за пазухи телефон и уже отключила блокировку, как опомнилась:

– Или не могу? Не услышат же, – она почесала лоб, но всё-таки набрала службу спасения. – Никогда не звонила из такого состояния на "живой" телефон.

Пока в трубке тянулись гудки, а подруга нервно кусала губы, Рома замялся:

– Слушай, а, может, не стоит? Есть смысл так нервничать?

– Есть, конечно! – возмутилась Куросаки и, подхватив кончиком ножен свисающую цепь, продемонстрировала: – Ты же ещё жив!

В этот момент внизу что-то звякнуло, Катами скрутило на несколько секунд спазмом, и под ошарашенным взглядом брюнетки цепь судьбы резко укоротилась до обычных для свежеумершей души размеров.

– О, извини. Ты умер, – Карин устало опустила ножны и телефон.

Куросаки сидела на поребрике спиной к ограде моста, подперев голову ладонями и уперевшись острыми локоточками в колени, и слушала историю Катами.

– Ну, стою я, значит, проверяю карабины. А тут идёт тот бугай, из ваших…

– Из "наших"?

– Ага, в таком же чёрном кимоно. Я посторонился, мало ли что, чтоб не наехал типа "чего всю дорогу занял". Ну, или просто не мешать друг другу. Тут он и говорит: "Видишь?" А я возьми и ляпни: "Чего?" Я-то занят, недосуг по сторонам головой вертеть. Вот он и говорит: "Не должны, мол, смертные знать про нас! За это ты умрёшь!" И толкнул, – Рома помолчал. – Тело полетело, а я тут остался.

– Как, говоришь, он выглядел? – встрепенулась Куросаки.

– Да фиг знает. Говорю – занят был. Крепления проверял. Вопрос жизни и смерти! – джампер хмыкнул. Снова повисла пауза, после чего Карин задумчиво произнесла:

– Странно всё это. Синигами, конечно, не распространяются о себе среди живых, но и убивать тоже запрещено. Но, кажется, это не первый случай.

– Запрещено?! Ни фига себе! А я?! – Катами пропустил последнее предложение мимо ушей, что вполне логично, когда ты только что скончался, причём, откровенно раньше срока.

– Прости, Рома, – Карин виновато смотрит на друга, но голос твёрдый и ровный. – Я ничем не могу помочь. Разве что, проводить и пообещать найти этого урода.

– Куросаки, а может, не надо? – в его голосе проскальзывает страх. Он действительно обеспокоен, ведь знает, что эта женщина способна пойти до конца, каким бы этот конец не был.

– Расслабься, – равнодушно произносит брюнетка, – синигами, убивающий живых – не просто преступник. Он – трус и слабак.

Карин поднимается с поребрика и достаёт из ножен дзампакто. Замирает на несколько мгновений, заметив на правой руке браслет – подарок Хицугаи. Но раздумывать над причинами, по которым обычная цацка осталась на духовном уровне, нет времени и желания; не сейчас. Катами вздрагивает, в глазах мелькает боль предательства.

– Спокойно, – голос синигами журчит, как и вода под мостом, – Я просто провожу. Передать что-нибудь твоим?

Рома расслабляется, касается пальцами протянутой руки. В конце концов, работа проводников душ как раз и состоит в том, чтобы провожать за грань.

– Не стоит. А то встанет вопрос, как ты об этом узнала.

Он грустно улыбается своей подруге, рассыпаясь голубой пылью духовных частиц, которую уносит невесомый порыв от крыльев адской бабочки.

Вернувшись домой, Карин первым делом подключила смартфон к ноутбуку и развернула СМСки в более удобоваримом виде, сразу отобрав те, что генерировал датчик пустых. Найти среди них интересующие её в данный момент оказалось непростой задачей. Что есть в сообщении? Класс пустого, координаты места, время; иногда – количество пустых в данном квадрате. Временная синигами напряжённо вспоминала, в какие дни попадались души, истерически реагирующие на неё, а потом сопоставляла время и место. Собственно, две штуки (плюс Катами) не достаточно для выведения каких бы то ни было зависимостей, однако Куросаки была намерена написать отчёт в Готей, и нужно предоставить какую-то конкретику. Единственное, что можно было сказать сейчас – это южный район Йокодзамы (тот, который ближе к Каракуре). Кстати, надо бы выяснить, какой отряд за него отвечает.

Через часик, покончив с писаниной, исполняющая обязанности синигами размяла кисти – от печатания затекают именно они, и зацепилась взглядом за браслет. Поддев пальцем другой руки кожаные ремешки, слегка подёргала и развернула пластинкой к себе. Звёздочка-вспышка, выбитая на пластинке, напоминала Куросаки "крест квинси" – узор, который Исида запихивал везде, по месту и не по месту. Только "крест квинси" был пятиконечный, а этот – шести. Опять же, как Карин знала, что простые вещи, будь то цепочки, платочки, резинки, на духовное тело просто так не переходят, в частности, брюнетке пришлось выделить заколку-краб для волос, которую она надевала уже как синигами, но которая упорно "проваливалась" на физический план, когда девушка возвращалась в тело.