Голоса исчезли.

– Я должен вернуться, – повторил Дик.

– А что ты будешь делать с тем, что случилось? – не дождавшись ответа, двойник продолжил. – Скажешь, что не помнишь, да? Но ты помнишь. Ты помнишь почти все.

– Почти.

– Это «почти» уничтожит тебя, – двойник хмыкнул. – Ты будешь врать им, но они рано или поздно узнают. И отвернутся. И тогда появлюсь я.

– Я обещал Джейсону, – безнадежно пробормотал Грейсон.

– Джейсону? Тому самому Джейсону, который предал тебя и пытал почти неделю?

– Он спасал меня, – попытался заступиться Дик. – И не предавал.

– Он предал, – жестко сказал двойник. – И сделает это снова. Он будет первым, кто бросит тебя.

– Нет.

– Бросит, – повторил двойник. – Все бросят. И когда ты останешься один, брошенный и ничтожный, ты вновь дашь мне волю. Чтобы отомстить Нику за то, что он с нами сделал. Ты убьешь его и станешь монстром. Идеальным напарником для Красного Колпака. Вот только ты будешь ему не нужен. Ему нужен тот, кто сможет остановить, а не тот, кто подтолкнет.

– Они все поймут. И не бросят, – заупрямился Грейсон.

– О, да. И ты, изувеченный и бессильный, будешь смотреть на их жалость. Или ты думаешь, что и в этот раз хватит пары слезинок в жилетку братикам? Ты хоть вообще помнишь, что с тобой сделали?

– Я справлюсь.

– Не в этот раз, – вздохнул двойник. – Тебе не хватит сил. Ты только будешь мучить их, изводя своим видом и уничтожая образ, в который они верят. Под конец они будут тебя ненавидеть. И, в любом случае, это будет еще одной дверью для меня.

Дик снова посмотрел в свое лицо. Вспомнил всех, кого увидел, пока шел к этому обрыву.

– Как тебя остановить?

– Ты знаешь, – двойник улыбнулся. – Будет больно. Всем. Но всего один раз. Последний.

– Мы нужны им, – проговорил Грейсон. – Очень нужны.

– Прежними, – кивнул двойник, вставая с камня, на котором сидел и подходя ближе. – Не тем, во что нас превратили. А стать прежним ты не сможешь.

– Но и тебя не подпущу к ним, – твердо произнес Дик, глядя своему отражению в глаза.

Обрыв. Просто прекрасно для последнего полета.

Идеально.

Он отошел назад под одобрительным взглядом двойника. Разбежался…

– Птичка, нет! Не смей!

«Прости меня, Крылышко, – подумал Дик, чувствуя, как его ноги отрываются от края скалы. – Я опять подвел тебя. Прости».

– Птичка!..

– …не вздумай! – хватая Дика за руку, орал Джейсон.

Верещали приборы. Прибежавший Альфред пытался что-то сделать, но запаниковавший Тодд, мешался. Ровно до тех пор, пока его грубо не отшвырнуло на другой конец комнаты.

С внезапно нахлынувшим отупением Джейсон наблюдал за тем, как Брюс и Альфред сражаются за жизнь Дика.

– Разряд!

Тело Грейсона дернулось, и краем сознания Тодд успел подумать, что ему, должно быть, безумно больно.

– Пульса нет.

– Разряд! – рявкнул Брюс. Сохраняя невозмутимое выражение лица, Альфред подчинился.

– Нет.

– Разряд!

Дик снова изогнулся.

– Нет.

Отложив дефибриллятор, Уэйн начал делать Грейсону массаж сердца. Альфред подавал воздух.

Джейсон пытался понять, от чего в глазах все темнеет.

– Есть пульс.

Только сейчас Тодд осознал, что практически все это время валялся на полу, не смея даже дышать. Он попытался встать, но Брюс опередил его, схватив за рубашку и подняв на ноги.

– Ты либо помогаешь, – прорычал он, буравя Джейсона взглядом. – Либо не путаешься под ногами.

– Я… – пролепетал Тодд. Язык не слушался.

– Из-за тебя мы потеряли минуту! – продолжал Уэйн. – Ты хоть понимаешь? Понимаешь, чего это могло стоить?

– П-понимаю.

– Тогда что с тобой!?

Уже успевший привести Дика в порядок Альфред неодобрительно покосился в их сторону. Его мнение сейчас вряд ли бы учитывалось, но дворецкий считал, что не стоило так наседать на Джейсона. В ситуации, в которой они оказались, нервы могли сдать у любого.

– Мне страшно, – честно прошептал Тодд. – Папа, мне страшно.

Словно опомнившись, Брюс крепко обнял Джейсона, прижал его к себе, даря, наконец, то, что требовалось больше всего: поддержку.