Тьма отступила, как только он упал.

Дик оказался лежащим на горячей потрескавшейся земле, где-то вдали от цивилизации. Жжение в спине никуда не делось – напротив, только усилилось. К нему добавилась приглушенная боль во всем теле, которая разливалась от трех главных точек. Хмыкнув, Грейсон пальцем коснулся их. Он знал, что на самом деле на их месте должны быть открытые раны.

Он хорошо помнил, как получил их.

Поднявшись с земли, Дик решил пройтись. Тем более что вдали, у самого горизонта, виднелось что-то отдаленно похожее на водоем.

Вокруг него была выжженная пустошь. Теперь Грейсон видел, что шел по тому, что когда-то было лугом, а справа от него был густой лес. Обгоревшие стволы деревьев все еще торчали из земли, чернели на фоне серого пепла.

Среди этих оттенков черного и серого слишком выделялось ярко-алое пятно.

Поначалу Дик решил, что это языки пламени, но чем ближе было пятно, тем отчетливее он различал силуэт, тем заметнее становилось, что алое – всего лишь часть одежды: оборка на белоснежной юбке и кровавое пятно блузки.

Он узнал Джин.

Длинная пышная юбка девушки касалась земли. Шотландка танцевала и смеялась, словно не замечая пепелища, не замечая, что солнце скрыто дымовой завесой, а вокруг нет ни одной живой души, кроме них двоих.

– Джин! – окликнул Дик, когда подошел совсем близко.

Бросив на него взгляд, девушка остановилась.

– Так я умерла для этого? – спросила она, разводя руки, словно в попытке обхватить ими все, что было выжжено. – Все ради этого?

– Мне жаль, – опустив голову, проговорил Грейсон. – Я не думал, что все получится так.

– Я верила в то, что ты хоть чего-то стоишь. И дала тебе шанс выжить, – со злостью выкрикнула Джин. – А что сделал ты?

Пощечина не дала ему ответить.

Словно забыв про него, девушка вновь начала танцевать, а потом, превратившись в легкий язычок пламени, исчезла за чернеющими стволами.

Дик провел ладонью по лицу, снимая паутину нерадостных мыслей.

Он любил ее. Несколько бесконечно коротких часов в неприметной квартирке в Адской Кухне. Несколько часов, после которых он едва не погиб, а она изменилась навсегда.

Повинуясь неясному предчувствию, Дик пошел сквозь уничтоженный пожаром лес.

Он шел, не разбирая дороги, утопая в пепле иногда по колено, пробираясь сквозь завалы и пытаясь что-то отыскать. Он не знал, что именно. Но продолжал идти вперед.

Барбара сидела спиной к нему. Ее инвалидное кресло завязло в пепле и золе. Грейсон сделал шаг к ней, чтобы помочь выбраться, но строгий голос заставил остановиться.

– Не приближайся ко мне.

– Бэбс, я… – попытался пролепетать он, но девушка перебила.

– Уходи. Я не хочу тебя видеть.

– Я хотел сказать, что…

– Уходи, – повторила Барбара. – Нам не о чем говорить. То, что случилось, не дает тебе права даже стоять рядом со мной. Уходи, Дик. Между нами больше нет ничего.

– Прости, – успел шепнуть он, прежде чем девушка испарилась.

Его путь продолжался.

– Мастер Брюс.

Даже не оборачиваясь, Уэйн знал, что Альфред стоит у него за спиной. И что взгляд дворецкого направлен отнюдь не на него.

– Он уснул? – обеспокоено спросил Темный Рыцарь.

– Уснул, – подтвердил Пенниуорт. – Вам тоже стоило бы.

– Я в порядке, – отмахнулся Брюс. – Отдохни, Альфред. Я сам побуду с ним.

– Это бесполезно, сэр, но я все же скажу: это не ваша вина.

– Сейчас это не важно, – отозвался Уэйн, уже погружаясь в свои мысли. – Сейчас важно удержать его с нами.

– Он справится, мастер Брюс, – ободряюще положив ладонь на плечо своему воспитаннику, проговорил дворецкий. – Дик сильный мальчик. Он услышит.

Темный Рыцарь промолчал. Вздохнув, Альфред оставил его наедине с подопечным.

Звуки приборов угнетали. Брюс отдал бы все, лишь бы вместо них услышать веселый голос своего старшего сына. Но сейчас он мог только рассеяно гладить Грейсона по голове, надеясь на то, что Альфред прав.

Дик был в коме.

После короткой схватки с Джейсоном, в которой тот едва не погиб, Грейсон израсходовал свои последние силы и сейчас с огромным трудом боролся за жизнь. Одну из комнат экстренно переоборудовали под больничную палату, установив все необходимое, помогая Дику, поддерживая в нем жизнь всеми доступными им средствами.