– Ребенок. Или кореец. Выбирай. Ребенка я не убью. Мне нужен он живым. Может, это облегчит твой выбор. Кореец умрет сразу же. Либо ребенок, либо голова корейца.

Бэт смотрит на него пристально, пытаясь определить слабые и сильные его стороны. Найти то, что может стать ее преимуществом. Найти то, что даст ей хоть что-то.

Но сначала вывести из-под удара Гленна…

– Хорошо, - говорит она ему. – Я отдам ребенка.

– Бэт? – шепчет Гленн, вслушивающийся в их разговор. И уже громче, когда слышит, как Бэт идет к манежу и достает Патти, радостно загулившую при этом. – Бэт!

– Положи ребенка в коробку. Там лежит соска и скотч. Сунь ребенку соску и приклей скотчем. Быстро…

Она делает все, как он говорит, несмотря на то, что Гленн вдруг начинает звать ее. Отчаянно. Настойчиво. И это заставляет кровь стучать в висках все сильнее и сильнее. Особенно сильно это биение, когда она отрезает полоску и наклеивает на рот Патти. У нее просто сердце обрывается в этот момент, когда она видит эти глазенки, широко распахнувшиеся недоуменно.

– Потерпи… потерпи немножко, - Бэт проводит пальцем по ее пухлой щечке.

Потом поднимает коробку аккуратно, стараясь не уронить. С трудом держит в своих руках за ручки, потому что она должна быть тяжелой.

– Закрой крышкой коробку и иди сюда.

– Бэт! Не надо! Бэт! – Гленн повышает голос, и лезвие ножа сильнее прижимается к его горлу. Бэт видит, как по шее Гленна течет струйка крови. В висках просто бьет молотом. Начинает шуметь в ушах.

Темнота… все ближе темнота… Только теперь нет ярости… Темнота пришла не из-за ярости… Надо бороться с темнотой. Надо бороться!

– Иди ко мне…

Она подходит ближе, и он одним резким движением хватает ее за плечи и прижимает к себе. Теперь лезвие у ее шеи. Теперь Гленн свободен.

– Слушай, корейчик… внимательно слушай… если ты сейчас скажешь хоть слово, я перережу ей горло. Поверь, я умею это делать. Мы сейчас выйдем с ней на задний двор. И уйдем…

– Харвуд?

– Ищи, корейчик… Ищи… ты же хитрый… И охотника позови… Пошли, красотка. Пора идти. Скажи «До свидания» своему родственничку и шагай к двери. Только коробку не урони. Жаль будет, если малышка ушибется, правда?

– Бэт… Бэт… - шепчет им в спину Гленн, когда они медленно идут к двери гостиной. Она старается сосредоточиться только на ноже у своего горла. И на том, что на заднем крыльце ему придется немного ослабить внимание, ведь там крутые ступени…

Наверное, она не слишком плотно закрепила скотч на ротике Патти. Иначе как объяснить, что малышка вдруг подает голос? Именно с того места, где ее оставила Бэт, загородив коробку спиной и положив Патти мимо этой чертовой коробки. За креслом у окна, возле которого стоял манеж.

Он сначала не понимает, что происходит, а потом шипит ей прямо в ухо: «Долбанная сука!» и начинает нажимать на нож, чтобы лезвие вонзилось прямо в кожу. Но она быстрее его соображает в этот момент. Изо всех сил бьет его коробкой по голове, и он на миг ослабляет хватку. Но и этого мига достаточно для Бэт. Она выныривает из-под его руки и снова бьет, целясь углом коробки прямо в голову. Разбивая в кровь. Он бьет ее с силой в грудь, и она падает, врезаясь в зеркало в холле. Острая боль пронзает спину, но она понимает, что если сейчас хоть на миг потеряет внимание, то погибла. А вместе с ней и Гленн с дочерью…

Будь она проклята, если позволит этому случиться! Херов идиот! В висках стучит невыносимо. А при звуке приглушенного соской скуления Патти ее начинает кружить темнота… заволакивая взгляд… принимая в свои объятия…

– Долбанная сука! – шипит он ей и идет к ней резкими шагами, чтобы схватить за ворот футболки. Притянуть к себе и ударить с силой о стену, разбивая голову. Но прежде чем он успевает настигнуть ее, она перестает сопротивляться темноте и с готовностью отдается ей…

Потому что в темноте ее спасение, шепчет холодный голос из прошлого… Темнота – это благо!

Темнота – это благо! Не свет… в свете нет спасения…

***

Он долбоеб… он херов тупица… херов тупица… и сейчас он просто сдохнет тут, у ворот у Александрии, задыхаясь от боли в легких.

Как можно было так облажаться? Как можно было забыть о том, что в их семье есть не только Боевая Малышка? Просто охренеть, Диксон. Просто охренеть! Ты снова все проебал…