У ворот Дэрил пытается отдышаться, пока охрана спешит распахнуть створку перед ним. С трудом держится на дрожащих от усталости ногах. Но знает, что садиться на землю нельзя.

Отдыхать нельзя. Потому что иначе не встанет и не пойдет дальше. А ему просто охренительно необходимо идти дальше…

– Мистер Граймс велел передать, что ждет в доме Ри, - говорит Дэрилу один из людей охраны, заставляя его сердце рухнуть куда-то вниз. Но ведь если бы что-то случилось в Александрии, разве люди у стены были бы сейчас так спокойны и расслаблены?

Только эта мысль хотя бы на немного успокаивает его, пока он бежит, с трудом передвигая ноги, к дому Мэгги и Гленна. Несмотря на темноту, он освещен почти полностью – и окна гостиной и кухни на первом этаже, и окошко над крыльцом, где он видит чей-то темный силуэт.

Слишком большой, чтобы быть силуэтом Бэт…

Его сердце снова останавливается, когда он заходит в холл и видит кровь на обоях. Много… охренительно много крови. На плинтусах, которые плохо отмыли. На стенах. На сбитом коврике, который лежит одиноко в углу рядом с пустой рамой от зеркала.

Херов тупица… все проебал снова…

– О Господи, Дэрил!
– выходит на звук открывшейся двери Мэгги из гостиной. Он не может не улыбнуться чуть нервно уголками губ, когда видит Мелкую на ее руках. Касается пальцем по привычке маленькой пяточки. Губы Мэгги дрожат. В широко открытых глазах плещется страх и тревога.

Не молчи, Мэгс! Какого хера ты замолчала? Скажи мне, почему тут повсюду кровь… и где Бэт… скажи же мне, где Бэт!

Он разлепляет губы, но не может сказать ни слова почему-то. Настолько сдавило в горле от мысли, что это может быть ее кровь на этих стенах.

Как когда-то в херовом госпитале…

– Она наверху. С ней Морган, - говорит Кэрол, вышедшая вслед за Мэгги в холл. Она кивает Дэрилу, а сама сжимает плечо Мэгги в знак поддержки, видя то, как она близка к тому, чтобы заплакать снова. Как крепко прижимает к себе ребенка, которого едва не потеряла сегодня.

Дэрил же бросает арбалет на пол у лестницы, потому что тот стал безумно тяжелым сейчас при его усталости, и идет медленно наверх, цепляясь за перила. Но дверь в комнату Бэт закрыта на замок. Он поворачивает ручку, толкает дверь и не может сдержаться – бьет изо всей силы по двери. Потом еще раз и еще раз, пока долбанный ниггер не открывает.

– Диксон, - Морган поджимает губы недовольно. – Ты ее пугаешь…

Но стоит в дверях и не пускает его в комнату, загораживая проход. Долбанный ниггер! Ему охренительно хочется сейчас вломить ему, но он понимает, что тот прав. Он может перепугать Бэт. Которая уже пережила нападение сегодня. Достаточно страхов…

Он смотрит поверх плеча Моргана и видит лежащую на постели Бэт, свернувшуюся клубочком.

Она такая хрупкая… такая маленькая… Он вырвет все жилы из тех, кто обидит ее!

Пальцы невольно сжимаются в кулак при этой мысли.

– Дай мне пройти.

– Не сейчас. Сейчас ей нужен только покой, - говорит спокойно Морган. И ярость Дэрила превращается просто в бешенство, когда он видит эту безмятежность на его лице.

– Я не спрашивал. Я сказал тебе – отойти!

Бешенство в его крови чуть утихает, когда Бэт вдруг произносит его имя. А после этого кровь вообще леденеет, когда она тихо говорит то, что с размаху бьет его:

– Дэрил… просто уйди… уйди!

– Бэт! – пытается он воззвать к ней сейчас.

Ему надо знать, что она в порядке. Что она не ранена. Не испугана этим вторжением. Ему надо знать, что она…

– Я в порядке, - отвечает она, будто прочитала его мысли. – Просто уйди. Пожалуйста!

Морган закрывает перед ним дверь. Как когда-то он сам закрыл дверь перед Карлом.

Охренеть это было только вчера. Только вчера все было иначе… Херов умник Гроуди! И он херов тупица, который снова облажался…

Он кладет ладонь на дверь, слыша, как она плачет там, внутри. Слышит, как ее успокаивает тихий голос Моргана. В нем переплетаются сразу несколько чувств сейчас в один клубок: обида, злость на долбанного ниггера, которому позволено сейчас быть там, разочарование, боль. А потом все это сгорает в пламени знакомого ему уже бешенства, когда он спускается вниз и внимательно слушает рассказ о том, что тут случилось всего пару часов назад.

Это был один из них. Житель Александрии, пришедший вместе с одной из групп в мае, месяц назад. Эдвард Тромтон, перекатывает он имя в голове, понимая, что, скорее всего, оно вымышленное. Он выглядел недостаточно сильным, чтобы выходить за стены. У него были приступы панической атаки, когда он видел оружие. Его оставили помогать при школе, потому что раньше, по его словам, он работал музейным работником в Колумбусе. Долбанный очкарик… который на деле оказался перевертышем, как рассказывает Гленн сейчас.