Весь следующий день они разгребают мусор в доме и выносят чужие личные вещи, которые определенно не пригодятся в новой жизни этого дома. А также все, что носит на себе следы нападения на хозяев дома, которое случилось в этих стенах – покрывала из спален, диванные подушки, ковры. Тара и присоединившаяся к ним Розита – я хочу помочь, иначе просто сойду с ума! – работают на втором этаже. Дэрил и Мэгги приводят в порядок первый. Он видит на протяжении всего долгого утра, что та хочет что-то спросить у него, только все не решается.

– Валяй, Мэгс! – наконец не выдерживает он первым, когда они уже заканчивают с кухней. Она только водит тряпкой молча по столешнице, которую уже успела отмыть до блеска. И он начинает терять терпение. – Что там у тебя, Ри? Если есть, что сказать – валяй!

– Я не знаю, как спросить тебя…

– Не знаешь – не спрашивай! – отрезает он мягко и поднимает коробку с мусором и осколками посуды, чтобы вынести из дома.

– Я все время думаю, что было с ней до того, как она пришла сюда, - быстро произносит Мэгги, решившись. – Она тебе не говорила? Кто-нибудь… кто-нибудь причинил ей вред…? В том самом смысле…

Дэрил медленно опускает коробку, чувствуя вдруг, как дрогнули руки на короткий миг. Смотрит на нее и понимает, что ей охренительно важно знать ответ на этот вопрос.

Какого хера только она у него спрашивает? Хотя… едва ли сама Бэт скажет кому-нибудь даже сейчас о том, что было в ее жизни до того, как она нашла их. А Мэгги… Мэгс аж трясет в ожидании ответа…

– Были попытки, - отвечает он тихо. И добавляет, спеша ее успокоить. – Но никто… никогда..

Ему кажется, что при этом он весь краснеет при этом ответе, который выдавливает из себя, не глядя на Мэгги. А потом слышит, как она произносит еле слышно те самые слова, что и Бэт в домике у озера. И теперь он уверен, что краской заливает даже уши и шею.

– Значит… ты – тот самый!

– Мэгс! – Дэрил резко дергается, чтобы выйти из дома и уже почти вываливается из двери на крыльцо, чуть не зацепившись углом коробки за дверную коробку. Но замирает, когда слышит, как плачет Мэгги. После недолгих колебаний оставляет коробку на крыльце и возвращается к Мэгги. Опускается рядом на пол, прислоняясь спиной к кухонному шкафчику.

– Мне до сих пор больно, что все так сложилось, - говорит Мэгги. Слезы тонкими струйками стекают по ее щекам. Если бы не эти слезы и не дрожь в голосе, то она выглядела бы как обычно – собранной и спокойной. – Я не могу… никак не могу… Мы ее оставили там. Одну. И ей пришлось пережить все это. При мысли о том, что ей довелось пережить, меня начинает просто трясти, Дэрил… ладно, с ней был год Морган, но раньше? Раньше?

– Она сильная. Она выжила. Она охренительно сильная, Мэгс…

– Но это ведь не делает то, что она пережила, менее ужасным, Дэрил! – возражает ему Мэгги. – И это просто… убивает меня. А еще, что я никогда не смогу снять даже части груза вины с моей души. Потому что никогда не смогу признаться ей… и рассказать, как я сожалею, что все так сложилось. Что я никогда бы не бросила ее, будь я там, в той дурацкой машине… И ты бы тоже не бросил. Именно поэтому Рик и не взял нас тогда. Именно поэтому…

Они смотрят друг другу в глаза долго. Мэгги – пытливо, словно пытаясь разгадать, как он отреагирует на ее слова. Он с легким неверием.

Потому что понимает, что эти херовы слова – правда. Он бы сдох там на дороге, но никогда бы не оставил Бэт там. Никогда! Но думать о том, что Рик мог пожертвовать Бэт… пусть и в том состоянии, когда было неясно жива она или мертва…

– Я не хочу ни в чем обвинять Рика. Наверное, на тот момент это было единственное верное решение, - тихо говорит Мэгс. – Но и думать об этом тоже не могу. Я схожу с ума, Дэрил! Все это висит надо мной словно туча! Я очень жалею, что тогда уговорила всех скрыть от нее правду. Потому что ты точно заслуживаешь, чтобы она знала обо всем. Как ты ее искал. Как не сдавался. До последнего.

– Я не нашел ее. Там. В лесу. Я облажался.

Каждое долбанное слово до сих пор причиняет боль. И Мэгги видит эту боль, поэтому кладет руку на его предплечье, пытаясь снять хотя бы часть этой ноши с его сердца.

– Никто бы не нашел ее. Если ты не нашел, то никто и никогда бы не нашел, Дэрил, - говорит она. – Так что тут твоей вины… ты не должен винить себя. Не надо. И мне жаль, что она не узнает об этом. Мы не должны были скрывать всего от нее. Потому что я сейчас понимаю – мы только отстрочили все. Но не устранили… мы не убрали причины, мы просто отложили по времени. Словно таймер у взрывчатки завели. И теперь неизвестно, когда бабахнет. На одно только можно надеяться, что если и бабахнет, то тогда, когда она уже будет готова простить нас. За все. Иначе она просто… она просто будет ненавидеть нас!