— Мейлил — лучший друг Кайло, верно? — как можно более непринужденно поинтересовалась Рей, уверенная в том, что сейчас, в отсутствие магистра, именно Мейлил Рен стал считаться негласным главой ордена.

Красный покачал широкой головой.

— Не совсем так. Мы все были друзьями нашего магистра. Все верно служили ему. Каждый был готов отдать свою жизнь, если Кайло прикажет нам.

— Потому что он — внук Дарта Вейдера? — Рей слегка нахмурилась.

— Потому что он был лучшим среди нас. Руководствуясь одной лишь выдумкой, он собрал оружие, которому нет равных. Он в одночасье покорил себе орден, а затем вдохновил нас вырезать всех джедаев, даже детей. Я знаю, что поступок этот сам по себе вызывает у тебя мало восхищения. Но тогда… — Иктотч вдруг замер на полуслове. Затем, подобравшись немного, виновато выдохнул: — Наверное, самым честным было бы признать, что каждый из нас завидовал Кайло — его отчаянной храбрости, его твердости, его глубокой и неутомимой вере. Никто из нас не смог бы зайти так далеко, как зашел он.

Рыцарь умолк.

Рей тоже молчала и, потупив взгляд, старалась осмыслить услышанное.

Неожиданно Шив добавил, слегка улыбнувшись:

— Но кто действительно был настоящим другом Кайло, так это Тей.

Рей не поверила этому. Растерянно хлопая глазами, она уставилась на собеседника. Сказанное иктотчем было или выдумкой, или одной из величайших тайн человеческой души — тайной падения любви и ее преображения в ненависть и презрение.

— Как же так?

Пятый только пожал плечами.

— Тей был первым среди нас, кто подружился с Кайло, когда тот еще не имел ни меча, ни имени, а был всего лишь одним из учеников — ничем не лучше любого из нас. Тей ходил за ним хвостом, восхищался всем, что он делал. Любой мелочью.

— А потом?

— Не знаю… наша вера и наши обычаи суровы. Не все способны это выдержать. Я полагаю, Тей никогда не желал судьбы воина Рен. Он был бы счастлив прожить обычную жизнь со своей возлюбленной — с той самой, с которой он продолжал встречаться, невзирая на запрет магистра, — Шив вдруг засмеялся каким-то резким, гаркающим смехом. — Брат Тей полагал, что о его романе с той тви’лечкой никто не знает, а на самом деле весь храм был в курсе. Братия терпела, сколько могла, даже Кайло до поры закрывал на это глаза. Но когда его терпение лопнуло, пригрозил Тею, что убьет эту девицу, если еще раз увидит ее рядом с ним.

— Но дело ведь не только в Чале, — Рей улыбнулась, переминая в руке какой-то камешек.

— Конечно, не только в ней, — кивнул иктотч. — Незадолго до того, как Кайло оставил храм, чтобы отыскать Люка Скайуокера, они с Теем крепко повздорили, так что, окажись на месте этого дурака кто-нибудь другой, Кайло наверняка схватился бы за меч. Тей пытался что-то доказать магистру. Он говорил, что Кайло слепо подчинил орден воле Сноука, и что философия Верховного лидера искажает саму суть нашей веры в Единую Силу. Наконец, он начал утверждать, что никому не дано познать в равной степени и Добро, и Зло, и что никто не способен служить одинаково и тому, и другому.

— А ты сам веришь в это? — внезапно спросила девушка, немного прищурив золотисто-карие глаза.

Шив грустно вздохнул.

— Иной раз я готов согласиться с Теем. Существование на стыке между Добром и Злом мучительно. Эта двойственность противоестественна, она противоречит самому замыслу Силы. И заставляет нас каждую секунду разрывать себе душу. Кайло… он родился с этой двойственностью, его потенциал в Силе всегда был невыразимо больше, чем у любого в ордене. Мы, его друзья, почувствовали это еще до того, как узнали, что наш товарищ — это внук Избранного. Ему дано пройти по грани, используя возможности и Тьмы, и Света, но что касается всех остальных…

— Кайло тоже мучился, — вставила Рей онемевшими губами.

Прежде она не могла представить, чтобы молодой магистр принуждал других к тому, от чего ему самому приходилось страдать.

— Если и так, он не показывал этого, утверждая, что стоек к соблазнам Света, и что Свет и Тьма, по сути, вовсе существуют только в нашем представлении. Стоит отказаться от навязанных обществом понятий — и можно познать Силу во всех ее проявлениях.

— И при этом, уничтожив самое себя, — заключила девушка, тяжело прикрыв глаза и потирая виски.

Впрочем, чему тут удивляться? Кайло был слишком горяч и порывист. Он, словно малое дитя, хотел верить, что это не с ним что-то не в порядке, а что неправильным является целый свет. Его стремление все переиначить вокруг, подстроить под себя, иной раз вовсе выворачивая наизнанку, на самом деле было свидетельством его внутреннего страха перед самим собой.

Внезапно иктотч спросил, слегка понизив голос:

— Это правда, что Люк Скайуокер погиб?

— Кто тебе сказал об этом?

— Тей, конечно. Он сообщил, что последний джедай покончил с собой, чтобы не стать добычей Первого Ордена. Это так?

— Я не знаю, — вынужденно слукавила Рей. — Я была там и слышала выстрел; а еще слышала, как о его смерти рассказывают штурмовики. Но в мыслях учитель все еще говорит со мной.

— Такое нередко случается: связь ученика и учителя не гаснет даже тогда, когда один из них сливается с Силой.

— Как бы то ни было, — подытожила Рей с горделивым видом, — я до сих пор считаю себя его падаваном, и другой наставник, кроме магистра Скайуокера мне не требуется.

— Тогда почему ты здесь? — спросил иктотч, наблюдая за ней с усмешкой.