«Вот ты сейчас и облажаешься!» – внутренний голос получил возможность глумиться беспрепятственно и заставить его заткнуться не было никакой возможности. Она обреченно направила палочку на Снейпа и мысленно послала заклятие. Из кончика палочки было вырвался легкий сноп беловатых искр, но буквально через доли секунды она ощутила сильный удар по руке и палочка вылетела из ее пальцев, откатившись в угол зала. Как и следовало ожидать… А Снейп спокойно скомандовал:

– Еще раз! – и снова ее палочка с жалобным стуком приземлилась в правом углу зала, ей лишь оставалось проводить ее беспомощным взглядом. – Вы слишком долго сосредоточиваетесь, – недовольно протянул Снейп, – за это время я успею не только вас разоружить, но и обездвижить и аппарировать с вами туда, куда мне нужно. Еще раз!

Она решила попробовать пойти на хитрость. Сделала вид, что собирается с силами, глядя в пол, а сама в это время концентрировала энергию в правом плече, откуда и посылала ее в невербальных заклинаниях. Когда же Снейп нетерпеливо произнес «Ну?», резко выбросила руку вперед, мысленно скомандовав «Экспелиармус!». Фокус удался, но наполовину – рука Снейпа судорожно дернулась, но палочку удержала. По крайней мере, именно в это мгновение атаки он не ждал.

– Уже лучше, – почти удовлетворенно хмыкнул он, – постарайтесь запомнить ощущения, с которыми сейчас послали импульс. И больше концентрации, здесь она стоит на первом месте. Продолжайте пробовать.

Еще раз десять она посылала заклинание в сторону Снейпа. Несколько раз она вообще промахивалась, и заклятие ударяло в стену, несколько раз попадало в цель, но Снейп отбивал его легко, словно играя. Несколько раз она почти выбивала палочку из его пальцев, но он все равно удерживал ее. Наконец, окончательно разозлившись, она резко выбросила руку вперед, и – счастье! – черная палочка профессора взлетела в воздух и несколько раз перевернувшись, приземлилась на пол справа от него.

– Уловили ощущения? – хвалить ее он явно не собирался, хотя лицо выражало почти одобрение. – Не совсем, – ответила Диана. – Тогда это нельзя считать успехом, – тут же вернул он ее с небес на землю. – Еще раз.

«Флитвик за такое начислил бы по меньшей мере 20 баллов Слизерину, а этот жадина... Нельзя считать успехом! Хотела бы я знать – тебе самому это с первого раза удалось?!»

Кажется, ей, наконец, удалось зафиксировать и воспроизвести в телесной памяти то ощущение в плече, которое предваряло удачные попытки – легкое покалывание в суставе, словно от танцующих пузырьков в стакане с кока-колой. И пусть ее рука начала ныть, но теперь каждый раз палочка Снейпа все-таки улетала в угол от ее атак.

Не веря в собственный успех, она наблюдала, как он поднимает с пола палочку, и гадала, какое задание ей подкинут теперь. Но вместо этого профессор произнес:

– На сегодня достаточно. К следующему занятию подготовить обзор заклятий, наносящих увечья. И тренируйтесь в невербальных на манекене. Если будете бездельничать, я это сразу пойму и вам тогда не поздоровится.

Когда она шла к себе, в коридоре ее нагнал Лакост и радостно прокричал:

– Диана, выходи на поле, потренируемся!

Она зло выдохнула в ответ на это «заманчивое предложение» и спросила:

– Что, на ночь глядя? – А когда еще? – Лакост недоумевал совершенно искренне. – Все заняты днем, погода прекрасная, ветра нет, мороза тоже. А финал между прочим, уже через месяц.

Лакост в этом году заканчивал школу, и стремление выиграть в этот свой последний год свой последний финал у Гриффиндора превратилось у него в навязчивую идею. Он и себя не щадил, и членов своей сборной гонял так, что они уже готовы были взбунтоваться, если бы не вопрос престижа – уступать Гриффиндору никому из них не улыбалось, чем Лакост и пользовался, каждый раз успешно играя на их слизеринском честолюбии.

Поэтому Диана, вернувшись в свою комнату, переоделась в спортивную мантию и послушно вышла на поле. Мадам Хуч засветила на верхушках зрительских башен мощные прожекторы, поэтому само поле и пространство вокруг него и над ним было вполне сносно освещено. Они тренировались два часа, пока у самого Лакоста не начали слипаться глаза и он не охрип. Под конец Диана была в таком состоянии, что когда вернулась к себе, нашла в себе силы только стащить с себя верхнюю одежду и обувь, и повалилась спать прямо в брюках и свитере на не расстеленной кровати.

Заклятие, оставляющее на теле ожоги словно от раскаленного железа, которые возможно исцелить только с помощью мази на основе желчи единорога. Заклятие, дробящее кости – верная смерть от болевого шока, если в течение десяти минут не использовать контрзаклятие. Заклятие, вызывающее галлюцинации, когда человек видит себя усеянным щупальцами и начинает отрезать их, нанося увечья собственным конечностям, и еще с десяток подобных заклятий, вызывающих травмы, практически несовместимые с жизнью или превращающие человека в глубокого инвалида. Извращенной фантазии их создателей могли бы позавидовать мастера средневековой инквизиции и доктор Йозеф Менгеле вместе взятые. И это был, как поняла Диана, лишь краткий список того, чего можно было ожидать от Упивающихся, которые не стеснялись применять и родовые проклятия, известные лишь в узком семейном кругу и не имеющие контрзаклятий. По сравнению со всем этим «круциатус» и «авада кедавра» казались верхом гуманности.