За секунду перед смертью лисичка подняла голову… и я увидел на её мордочке улыбку, а её губы прошептали:

— Спасибо…

Я напрягся — и лезвие меча вошло ей в тело наискось, разрубая её позвоночник и рёбра, разрывая лёгкие…

Только когда меч был в ней уже по рукоятку, я почувствовал, как он вонзился в её сердце и оно остановилось. Смерть была для неё спасением…

Я подошёл к ужасно изуродованному лису и убил его так же. Затем безлапого. Последним безмордого…

Сжимая в лапах окровавленный меч, я подумал о том, что будет, если кто-то узнает об этом…

Меня уже никогда не будут называть прославленным вором.

Берсерк и детоубийца — вот как меня тогда будут называть.

Получить такое звание равносильно смертному приговору.

Ты становишься изгоем, и даже твоя семья отвернётся от тебя. За тобой сразу начинается самая жестокая охота, как за диким животным. Уйти от этого невозможно: твоя дурная слава пойдёт впереди тебя и, куда бы ты ни пришёл, везде тебя будут встречать оружием. Ты становишься изгоем, везде на тебя будет вестись охота. И, когда какой-нибудь удачливый лучник наконец пристрелит тебя, твоё тело даже не закопают, а просто сожгут на месте смерти. И никто не пожалеет, никто не будет оплакивать твою смерть. И даже в аду детоубийце не будет прощения. За то, что ты когда-то совершил самое подлое преступление в своей жизни. Убил будущее…

Кровь с меча потекла по моим лапам, и я с омерзением отбросил его прочь. Нет, я не убийца! Я не убивал, я всего лишь подарил смерть тем, кто в этом нуждался. Им нужна была именно она. Они просили меня об этом, и я понимал, что помочь им могла только она…

Но в народе за такое меня убьют.

И поэтому я никогда и никому не выдам эту тайну. И никто не выдаст.

Идеальное преступление…

Я ещё раз посмотрел на четыре изуродованных трупа, и меня вдруг затрясло от ужаса — я вдруг испугался, что они могут вернуться…

Страх наполнял тело, дёргал мышцы…

И я бросился бежать.

Я сожалел о том, что из-за тяжёлой сумки не могу бежать на четырёх лапах, ведь так было бы гораздо быстрее. Я задыхался, но продолжал нестись так, словно за мной гнались все королевские охранники разом…

Я промчался по каменным ступеням — и вдруг оказался на поверхности, под лучами яркого солнечного света…

Птицей взлетев на забор, я рухнул с него, как мешок с картошкой, и снова оказался на краю рыночной площади, но теперь у меня на боку висела сумка, полная звонких золотых монет…

Отдышавшись и немного придя в себя, я поспешил убраться с площади, стараясь не привлекать внимания охранников.

Единственным моим желанием сейчас было оказаться подальше от королевского дворца и его страшного подземелья…

====== Глава вторая. Новые знакомые идут вслед за проблемами ======

— Слушай, может, не стоит? Я всё никак не мигу понять, зачем его надо избивать.

— Нет, ну ты пойми — он ходит к нам в казну как к себе домой и забирает наши деньги! А мы не можем его поймать! Поэтому мне хочется его хорошенько отмутузить. Ну так, просто для профилактики.

— Ты что, идиот? Нельзя же просто так избивать лиса до полусмерти.

— Ох, да ладно тебе! У тебя дудка есть, вылечишь его по-быстрому, и убирайтесь. Ты одно запомни: задерживай его, пока мы всех не закопаем. Не отходи ни на шаг. Тормози его всеми силами и средствами. Если что — найди голубей и передай мне записку, а там уж я решу, что с ним делать. Возможно, твоя работа закончится даже раньше, чем ты думаешь…

— Да, это было бы неплохо… но ведь Ренар — лис. А лиса так просто не проведёшь.

— Это ты по себе говоришь?

— Да.

— Зато я не сомневаюсь в твоих актёрских способностях!

— Подлец ты, Изенгрин. Самый большой подлец, которого я когда-нибудь видел…

— Этим и горжусь! Так что? Согласен?

— Согласен…

— Тогда пошли. И не пытайся мне помешать, понял? Иначе сильно пожалеешь об этом…

Я никак не мог забыть об увиденном в подземелье. Я шёл по улице, механически передвигая ноги, придерживал сумку ладонью и думал обо всём этом…

Кто мог это совершить? Зачем? Почему им не дают умереть?! Тысячи вопросов крутились в моей голове, но я не мог найти на них никакого логического ответа. Я даже не понимал, куда я иду и зачем. Мне надо было идти, надо было выплеснуть всю энергию, которая бурлила во мне, не позволяя стоять на месте. Теперь я знал такое, чего мне знать совершенно не полагалось. Никогда не думал, что страсть к воровству и наживе приведёт меня к такому…

Я в четвёртый раз прошёл мимо одного и того же ларька, когда продавец не выдержал и окрикнул меня. Что-то в его голосе заставило меня подойти.