– Но это самые крупные мои открытия за последние несколько лет, - сказал шотландец. – Два погребения в фиванском некрополе, одно очень богатое.

Андерсон хмыкнул. Это ему нравилось все меньше и меньше.

– Этими открытиями, как вы полагаете, доказывается правильность ваших теоретических построений, - сказал он. – Я предпочитаю более скромное объяснение. Везение, - на последнем слове он сделал акцент. – Я давно вас знаю, Бернс, и знаю, что вы понятия не имеете, что такое научное мышление.

Алджернон глубоко вздохнул, сжав руку в кулак; глаза его заискрились.

– И что же заставляет вас так думать, профессор?

Андерсон пожал плечами с таким выражением, точно это было очевидно.

– Вы идеалист худшего сорта, как не раз открыто признавали сами, Бернс, - сказал он. – Вы откровенно смешиваете науку с религией. Вы допускаете существование мистических явлений…

– Прошу прощения, - так же мягко перебил его Алджернон. – Ученый не может быть столь предвзятым, чтобы допускать существование одних явлений и не допускать существования других. Мы не религиозные догматики, профессор Андерсон, чтобы рассуждать подобным образом.

Андерсон поддернул воротничок рубашки и нахмурился.

– Что вы имеете в виду?

– То, что догматизм некоторых материалистов равняется религиозному, а то и превосходит его, - спокойно ответил Алджернон, рассматривая лицо своего коллеги. – Вы раз и навсегда установили для себя, что может быть, а чего быть не может. Тогда как задача ученого – прежде всего наблюдать и делать опыты, делать опыты и наблюдать*.

Андерсон усмехнулся.

– Ну, знаете…

Сравнить его с религиозным догматиком – какая нелепость, какое оскорбление!

– Мы, профессор, слишком мало знаем об устройстве мироздания, чтобы полагать себя непогрешимыми знатоками, - продолжал шотландец. – Если наши теории не соответствуют фактам, значит, требуется перестраивать их до тех пор, пока мы не добьемся такого соответствия. Иначе…

– Иначе что? – воинственно подхватил Андерсон.

Он добьется того, чтобы этот невежественный поповствующий выскочка ни на одном серьезном научном собрании и ни в каком серьезном научном издании больше не смел поднять голос!..

– Иначе грош нам цена как ученым, - закончил археолог.

Он уже чувствовал, что зарвался, но держать все в себе больше не мог.

– Наконец-то честная самооценка, - сказал дрожащий от гнева Андерсон. – Запомните, Бернс, я этого так не оставлю. Вас больше никто не сможет назвать ученым, кроме таких же, как вы, фантазеров!..

Он удалился крупным шагом. Алджернон, Фрэн и Диггори Слоун молча провожали его глазами.

– Элджи, ну зачем, - прошептала Фрэн, чувствуя, как глупо было так открыто выступать. Алджернон молчал; он дрожал, губы кривились от отвращения к Андерсону и сожаления о собственной несдержанности. А Диггори Слоун вдруг двинулся к нему и протянул руку. Алджернон мрачно и непонимающе уставился в его сияющее взволнованное лицо.

– Позвольте мне пожать вашу руку, доктор Бернс, - сказал экскурсовод. – Я восхищаюсь вами, я восхищаюсь вашей смелостью и широтой мысли…

Алджернон заставил себя улыбнуться и пожать руку Слоуну.

– Спасибо, мистер Слоун.

– Я полностью поддерживаю вас, сэр, - сказал молодой человек. – Ваша логика была безупречна. Я не знаю, почему…

– А я знаю, - сказал Алджернон с невеселым смехом. – Потому что я повел себя как дурак. Разве мог я ожидать другой реакции, задев Андерсона за живое?

– Ты все равно не переубедил бы его, - прошептала Фрэн. – Таких людей просто нельзя переубедить, они уверены, что непогрешимы как боги…

Алджернон огляделся и, не найдя поблизости стула, со стоном прислонился к стене, закрыв лицо руками.

– Я же это знал, знал!..

– Алджернон, - сказала Фрэн с удивлением. Она не ожидала, что он будет так глубоко переживать. Неужели он и в самом деле надеялся заставить этого материалиста-скептика переменить свое мнение?

Мужчина отнял руки от красного лица.

– Ты не понимаешь, дорогая, - сказал он. – Теперь Андерсон будет всячески мешать нашему продвижению. Я разозлил его до крайности.

Фрэн сложила руки на груди.

– Едва ли ты существенно ухудшил ситуацию, - заметила она. – Андерсон ведь и так тебя терпеть не мог. Он бы так или иначе помешал тебе издаваться и высказывать свое мнение, стоило ему только узнать, что ты вернулся…

– Пожалуй, ты права, - после раздумья наконец согласился Алджернон.

Он даже сумел улыбнуться.