– Элджи, мне это совсем… - начала Фрэн, но Алджернон сердито оборвал ее.

– Не надо об этом, Фрэн. Теперь она наша, и очень хорошо. Я не для того заплатил за этот папирус такие деньги.

Фрэн кивнула и улыбнулась.

– Мне вот что интересно, - сказала молодая женщина. – Жив ли еще О’Нил?

– Прекрати!..

Она засмеялась и замолчала. Но сказано было достаточно. Алджернон в эту минуту, пожалуй, сам выбросил бы папирус в Темзу, несмотря на огромную сумму, заплаченную за него – но уже не мог это сделать. Это была его вещь, только его, какой бы ценой ни была добыта.

========== Глава 35 ==========

“Мама, я все-таки вышла замуж – сообщаю тебе это, хотя едва ли ты захочешь слышать. Мы с мужем живем по прежнему адресу, иногда наведываемся в Лондон. Ты можешь найти нас, если хочешь.

Честное слово, мама, мне жаль, что я такая”.

Фрэн прервалась. Ей теперь ничуть не было жаль, что она такая – будь она другой, она никогда бы не встретила Алджернона, никогда… никогда бы не смогла оторваться от привычного, ложно-робкого образа мыслей. Из нее бы выросла вторая Джейн Маргарет Грегг, убежденная католичка, жена заурядного человека…

“А разве папа был заурядным?” - подумала Фрэн.

Да, он был заурядным. То, что Ральф Грегг был ее отцом и погиб на войне, не делает его выдающимся.

“Прости меня, - продолжала Фрэн, если и чувствуя какое-то сожаление, то совсем небольшое. – Я египтолог, как и Алджернон, наверное, в этом мое призвание. Я хотела бы знать, как себя чувствуют мои брат и сестра – может быть, ты напишешь мне об этом, если уж не позволяешь приехать?”

“Люблю тебя”, - хотела прибавить Фрэн, но рука не послушалась. Она не желала и не могла признаваться в любви этой женщине, во всяком случае, сейчас.

“Фрэнсис Бернс”, - подписалась она.

Фрэн действительно думала, что мать хотя бы ответит на это письмо – но она не ответила.

Должно быть, Фрэн недооценила степень материнского гнева и меру своего преступления в материнских глазах. Миссис Грегг никогда еще на памяти Фрэн не вела себя подобным образом ни с кем из родных – но никто из ее родных не поступал с ней подобным образом… и не был похож на Фрэн.

– Подождем немного, а потом съездим к ней, - сказала Фрэн мужу.

Она довольно быстро примирилась с молчанием матери. Она ведь знала, чего можно ожидать.

– Хорошо, - сказал Алджернон. – Подождем немного, а потом съездим. Это нужно сделать.

Но он явно был рад, что визит откладывается. Алджернон не испытывал никакого желания снова попадать под священный огонь гнева миссис Грегг.

А пока их ждала работа – ждала своего окончания книга Алджернона; а главное, ждала своего часа “Книга мертвых”, наконец попавшая к ним в руки. У Фрэн было такое чувство, что свиток сам того хотел. Хотя это, конечно, абсурд.

– Мне иногда кажется, будто я притягиваю к себе вещи, с которыми чувствую родство, - наполовину жалуясь, наполовину в шутку сказала она мужу. А тот отнесся к ее словам неожиданно серьезно.

– Вполне возможно, что так и есть, - сказал Алджернон. – Мы не знаем, какова сила мысли, Фрэн. Раз мы с тобой теперь имеем основания полагать, что мысль не является исключительно эманацией мозга, стало быть, до того мы могли иметь ложное понятие и о ее могуществе.

Она сжала пальцами виски и мрачно сказала:

– С меня довольно, Элджи.

– С заурядной женщины – довольно, но не с тебя, - заметил он. – Мы должны идти дальше. Оставим привычные убеждения таким людям, как Дональд и твоя мать…

Алджернон обнял ее, целуя в шею.

– Ты неднократно предлагала мне заняться этим папирусом – но не было подходящего случая, - прошептал он. – Теперь он наконец представился. Твоя помощь при анализе “Книги мертвых” была бы бесценна.

Фрэн усмехнулась.

– Мистер Бернс, не пытайтесь меня соблазнить.

Она обернулась, и они поцеловались, ласкаясь. Фрэн посмотрела мужу в глаза - он явно думал сейчас не о древних свитках.

– Ну пойдем, - сказала она.

Алджернон восхищенно улыбнулся, поднял ее на руки и понес в спальню. Было только пять часов вечера; но разве не все их часы теперь принадлежат им? Фрэн села на постели, расстегивая домашнее платье – она не спешила, муж должен был приготовиться. Эта “резинка” действительно поубавила романтики и несколько раз вызвала смех в самые неподходящие моменты; но без нее никак. Хорошо, что Алджернон давно не мальчик и обладает хорошим самоконтролем.

Когда наступило время, Фрэн расстегнула последние пуговки и протянула к мужу руки. Он любил сам раздевать ее до конца – как подарок, который ему позволяют развернуть самому…

Алджернон сел рядом и привлек ее в свои объятия – целуя лицо, плечи; потом расстегнул простой белый лиф и жадно припал к ее белой груди.

Фрэн не то засмеялась, не то застонала, запрокинув голову; она выдернула из прически две шпильки, и волосы рассыпались по спине. В кудрях застряли остальные шпильки.

– Возьми меня.