Он так боялся лишиться их на этой земле.

***

– Это – Анх*, - говорил жрец, направляя руку Тамит. Она почти завороженно следила за тем, как ее рука выводит священный символ: крест и кольцо, знак вечности. – Это – Ра.

Круг и точка в центре. Только и всего, а ведь это были символы бога…

Тамит рассмеялась, смущенно и удивленно.

– Я никогда не писала прежде!

– Для этого нужны учителя, - ответил довольный Нечерхет. – Рука должна учиться правильным движениям.

Вдруг в глазах девушки сверкнули озорные огоньки, и она выскользнула из рук учителя и повернулась к нему лицом.

– А это – правильные движения, господин? – спросила Тамит, улыбаясь.

Она рисовала ладонями круги на его плечах и груди, спускаясь ниже.

– Девушка…

– У нас урок! – улыбаясь и задыхаясь от возбуждения, сказал Нечерхет, но уже не мог, да и не хотел сопротивляться. Подхватил свою наложницу на руки и унес в спальню.

Тамит задалась целью как можно крепче привязать жреца к себе узами страсти, но для этого ей уже почти не требовалось принуждать себя. Он был хорошим любовником, и ей уже не нужно было мечтать о другом в его объятиях, чтобы они ей понравились.

Не то чтобы Тамит отказалась от своей мечты.

Будь она не так красива, не так способна, не так сильна и умна – она могла бы смириться с теперешним положением, даже радоваться ему и благодарить богов… Нечерхет был лучше Хепри, но она была достойна большего.

И не раз она едва не выдала себя, едва не произнеся в минуты страсти имя Неб-Амона.

Но если только Нечерхет обо всем догадается… будет очень плохо. Тамит понимала, насколько она уязвима – она сейчас, хотя ее и любят и балуют, только собственность своего господина, от которой он может избавиться, когда пожелает. Вот если он влюбится в нее настолько, чтобы предложить Тамит жениться на ней… Подписать с ней брачный договор…

Это тоже была очень большая мечта – пока Тамит даже своего имени в договоре не напишет. Но мечта достижимая. Тамит знала, чего она стоит, и видела, что и Нечерхет, несомненно, познавший много женщин, это понимает.

Он поселил ее у себя в доме и дал ей служанку – ей, бывшей служанке, собственную личную служанку!

Он вернул ей ее собственные вещи и надарил новых. Приглашал к ней учителей и хорошо платил им за уроки с ней; отдал в ее распоряжение собственного писца; сам подолгу учил ее чтению – все больше поучительные рассказы и сказки, никаких священных текстов, так что они смеялись вместе, наслаждаясь такими уроками.

Нечерхет сам следил, чтобы она научилась правильно писать.

Тамит понимала, что мужчина может так заботиться только о женщине, которая ему дорога.

Но ничего больше ей пока не предлагали – и Тамит оставалась только женщиной жреца Амона, его любовницей, которую он не может даже взять с собой, когда выходит, чтобы его не застыдили!

Ее господин часто оставлял ее одну на целый день – и редко говорил, куда уходит, если только Тамит не спрашивала. А она редко спрашивала, чтобы ему не докучать.

Несколько раз Нечерхет говорил ей такое, что у Тамит занималось дыхание. Он уходил в гости к важным господам, и особенно часто к третьему пророку Амона, господину Тотмесу, с которым был дружен. А Тамит знала, что этот Тотмес близко дружен с великим ясновидцем.

Тамит уже не жила в храме – но выходила в храм с разрешения господина; и когда только смогла, разузнала у врача состав средства против зачатия и стала готовить его сама. Но ее не покидало беспокойство – это средство помогало отнюдь не всем и не всегда.

Ей никак, никак нельзя было упустить Нечерхета и лишиться своего положения в его доме.

* Др.-егип. “жизнь”.

========== Глава 14 ==========

Однажды господин Нечерхет вернулся домой только под утро.

Тамит, как полная беспокойства жена, не могла уснуть – под конец она всерьез встревожилась: вдруг Нечерхет свалился в реку… или заблудился, или зарезан ночным разбойником? Уж ей-то было прекрасно известно, как такое может быть.

Но Нечерхет пришел – с шумом, шагами очень пьяного человека. Он и был очень пьян – намного больше, чем позволял себе выпивать с ней; Тамит, выбежавшая встречать своего господина, испугалась.

Но он был очень весел и развязен – и только. Увидев ее, жрец оттолкнул слугу, который его поддерживал, и устремился навстречу любовнице, простирая руки, как к самому Амону:

– Госпожа… моего сердца! Моя телица… белошеяя гусыня!

Тамит знала, что это слова любви, но звонко рассмеялась им: она и вдруг корова и гусыня!