Шрифт:
Иоана тихо встала, держа у груди сына и запахивая свою накидку, - она озиралась в поисках прислужницы. Та, впрочем, подошла и без зова.
– Что угодно госпоже?
– Вот, уложи сына, - Иоана дала ей в руки дитя, и та с улыбкой подхватила его. Присев, венгерка удалилась.
Иоана, оставшаяся в опустевшей комнате, в которой слышалось только потрескивание пламени в очаге, за драпировкой, некоторое время раздумывала… Потом поправила легкий шелковый чепец, открывавший волосы на лбу, и с удовольствием вспомнила, что бросила уродовать себе брови. С рождением ребенка и приездом отца к ней точно вернулись былые силы – сила рода…
Госпожа Испиреску погляделась в венецианское зеркало, висевшее на стене, и осталась довольна всем, что увидела в нем.
– Знаешь ли, - с улыбкой негромко сказала она существу, которое появилось с нею рядом, - я думала, что вы не отражаетесь в зеркалах!
Сестра положила ей руку на плечо.
– Не верь досужим выдумкам, - шепнула Марина ей в ухо. Она была так близко, что могла ее поцеловать – это существо, одетое в вечное окровавленное золотое платье, вечная невеста!
– Чему же мне верить?
– Тому, что я рядом, - улыбаясь и показывая клыки, ответила Марина. Иоана тоже улыбнулась ей.
– Ты существуешь все так же?
Марина кивнула: глаза ее блестели радостью – как на удачной охоте, которые так любил Раду Кришан.
– А это весело, сестрица, - убивать! Разве вы все этого не знаете? Все, кто живет, должны убивать и убивают, - дохнула она в самое лицо Иоане.
– Я это знаю, Марина.
Вампир коснулся ее щеки – сейчас рука Марины была живой и теплой. Она теперь смотрела серьезно, призывно.
– Я очень надеюсь на вас… Только тогда, когда мы искупим свои жизни, мы сможем надеяться на прощение! Для Марины тоже существует искупление – и зависит оно от тебя и твоих детей!
Иоана нахмурилась.
– О чем ты говоришь?
Марина улыбнулась – по-человечески, ясно. Потом поцеловала Иоану в щеку – та подпрыгнула, как от ожога. Это существо могло и морозить, и жечь, когда пожелает!
– Ты знаешь, о чем я говорю, - или постигнешь это позже, - ласково сказала старшая дочь Кришанов. – Следуй своей судьбе, как верят наши восточные недруги - которые в столь многом правы!
Она отвернулась и, ступив в сторону, пропала. Иоана уставилась в зеркало, в котором теперь отражалась она одна. Притронулась к щеке, куда ее поцеловали, и тревожно вздохнула.
Потом в дверь заглянула венгерка.
– Я уложила Раду, госпожа.
Иоана вздрогнула и повернулась, хотя ожидала служанку с минуты на минуту. Когда глаза их встретились, во взгляде плотной полногрудой женщины выразились удивление и озабоченность:
– У вас правая щека покраснела! Вы обожглись?
– Да, - сказала Иоана. – На свечке.
Она отвела глаза – и не видела, как на губах венгерки появилась чуть заметная недобрая улыбка.
– Спасибо. Ты можешь идти, Мария, - сказала Иоана, касаясь щеки и хмурясь от боли.
– Доброго вечера, госпожа.
Венгерка присела и удалилась, аккуратно прикрыв дверь.
За дверью Мария приостановилась; потом перекрестилась слева направо и тихонько воззвала к Господу. Покачала головой – быстро управившись с мальчиком и подойдя к гостиной минутою ранее, служанка отчетливо услышала прощание двух сестер, живой и мертвой…
“Все эти валашки из богом забытых замков ведьмы, и думать тут нечего!”
Мария еще раз перекрестилась и быстрым шагом пошла прочь. В коридоре столкнулась с Корнелом, и тому пришлось схватить ее за локти, чтобы она не упала.
– Куда ты бежишь, Мария?
Служанка подняла серые глаза и неприязненно посмотрела из-под редких бровей на молодого красавца-валаха, одетого в алый бархатный кафтан и такие же алые рейтузы, - настоящий лесной принц! Корнел отпустил ее и отступил, чтобы не оскорбить скромности женщины - молодой матери, как и его жена.
– А госпожа сейчас в гостиной опять не пойми с кем разговаривала, - сказала Мария. – С устатку, видно, заговаривается. И щеку на свечке обожгла. Присмотрите уж за ней!
– Это не твоего ума дело, Мария! – воскликнул Корнел жарче и резче, чем намеревался.
– Не моего, господин, - согласилась служанка.
– Прошу покорно не сердиться!
Мария присела, и Корнел посторонился, чтобы пропустить служанку, когда она откланяется.
Мария прошла мимо с потупленными глазами; и только оставив хозяина за спиной, позволила себе усмехнуться под нос. Она знала, что валах так и стоит – глядя ей вслед, с глубочайшей тревогой в своих прекрасных глазах. Ишь ты, голубь невинный – подручный Колосажателя!