Хафез поел вместе со своим господином и гостем. Имхотеп ел аккуратно, хотя о вилке не слышал. Он во второй раз пригубил теперешнее египетское вино… и, поморщившись, заявил, что в его время вино делали лучше. Однако арабские кушанья жрец похвалил и снова поблагодарил хозяина.

Хафез отвел Имхотепу одну из гостевых комнат, с большой кроватью под балдахином, - хотя в остальном обставленную весьма скромно. Однако Имхотеп, похоже, наконец ощутил настоящую жажду человеческой жизни.

Жрец обошел свою новую спальню, прикасаясь ко всем вещам и лаская их, точно они были наделены душой. Вспоминал, что в последний раз спал человеческим сном в своем доме в Уасете – у него тоже была кровать с пологом от насекомых, но гораздо более простая, ремни, натянутые на деревянную раму; и масляная лампа на столике…

Хафез знал, как древние египтяне были привязаны к своим вещам, - однако же был тронут и ощутил сочувствие, на которое давно не считал себя способным.

Имхотеп наконец уснул как человек. До сих пор, по дороге из Ам-Шера, он спал сидя, погружаясь не то в молитву, не то в медитацию.

Хафез отправился спать сам. Он был совершенно вымотан, но долго по-стариковски ворочался в постели, как будто не мог найти удобной позы. Старому директору музея грезились смутные, но совершенно фантастические варианты будущего: даже без учета магии, которая, возможно, покинула их навсегда.

С помощью Имхотепа Балтус Хафез может сделать величайшие открытия в египтологии, произвести революцию! Обойти Картера, Масперо, Мариета, самого гениального Шампольона, подобравшего ключ к древнеегипетскому алфавиту!..

Конечно, нужно будет заручиться доверием жреца: так просто Имхотеп ему ничего не откроет. Но Балтус Хафез сумеет это сделать.

Хафез уснул незаметно для себя, утонув в своих грезах. Проснулся же гораздо позднее обыкновенного. Спросив о своем госте, старый египтянин узнал, что тот уже встал, совершил туалет и позавтракал.

Такая самостоятельность неприятно задела Хафеза.

Приведя себя в порядок, хозяин сам отправился к Имхотепу. Тот приветствовал его: несколько свысока, но ровно и учтиво. Египтяне его эпохи соблюдали весьма тонкий этикет, в отличие от азиатов, - высокий гость Хафеза оказался ненавязчив, почитая такое поведение недостойным.

Хафез сказал Имхотепу, что пойдет отправить сообщение в Британский музей, а потом будет полностью в его распоряжении.

Жрец улыбнулся и кивнул. Он сказал, что потом хотел бы видеть Хафеза у себя, чтобы они могли продолжить уроки.

Хафез отправился на телеграфный пункт и послал сообщение, текст которого тщательно продумал еще вчера.

“Узнал ужасном происшествии музее. Что предприняли? Ответить немедленно. Хафез”.

Потом, снедаемый все большей тревогой, старый египтянин послал слугу к дому Меилы. Наказал узнать, вернулась ли хозяйка, - только спрашивать не у домашних слуг, а у соседей.

Прождав минут сорок, Хафез получил ответ. Да, госпожа Наис вернулась, этим утром.

Хафез не знал, что было сильнее, - облегчение или страх. Тем более, что он уже предвидел, каким вопросом его встретит гость.

Имхотеп сидел внизу в гостиной, в кресле. При виде хозяина жрец не встал, только переменил позу: и одно это резкое движение выдало, как он взволнован.

– Ты узнавал об Анк-су-намун? Она вернулась?

Хафез не сразу ответил.

– Госпожа Меила вернулась, она здорова, - наконец сказал он. И спросил:

– Ты хотел бы видеть ее, господин?

Интонация Хафеза была предостерегающей.

Жрец улыбнулся, услышав новости о Меиле: его лицо осветила истинная глубокая, человеческая радость. В эту минуту просто не верилось, что он был чудовищем и совершил столько злодейств! Но потом Имхотеп ответил так, как Хафез и ожидал, составив представление о его интеллекте.

– Нет, - сказал Имхотеп.
– Госпожу Меилу мне видеть еще не время.

По тому, как жрец подчеркнул новое имя своей возлюбленной, Хафез понял, что пока Имхотеп совершенно согласен с его планами - и его опасениями.

Днем Хафезу принесли телеграмму из Лондона, от его заместителя.

“Беспорядок ликвидирован. Было настоящее преступление. Благодарю обязательно ваше присутствие разобраться”.

У директора музея гора свалилась с плеч. Он понял, что его ни в чем не подозревают. И в самом деле, подозревать его - сущее сумасшествие!

Он позвонил в музей по телефону и сказал, что как раз это лондонское преступление не позволяет ему вернуться. Каирские власти подозревают, что к ограблению Британского музея причастны преступники из Египта, - и его привлекли к расследованию, как одного из самых осведомленных о рынке сбыта ценностей…

Несмотря на плохую, трескучую связь, на другой стороне океана его прекрасно поняли. Некоторое время Хафез вместе со своим заместителем негодовали по поводу бесстыдного хищения, а потом англичанин в высшей степени почтительно простился со своим начальником. Он пожелал ему успеха в расследовании.