Конечно, маловероятно, что клинок выберет её в качестве своей хозяйки. Но попытка не могла быть лишней, поэтому, с трудом выяснив его местоположение, отвечавшая за маршрут Орочи постепенно корректировала его так, чтобы рано или поздно оказаться здесь.

Аккуратно прислонённое к стене оружие. Самое обычное – на вид.

Что же ей теперь делать?

Сейрам посмотрела направо. Сейрам посмотрела налево. Сейрам с досады пнула стойку в кафешке и вздохнула.

Скучно. О-о-очень скучно. А ещё не было денег, и хотелось есть. У них был на троих некий общий капитал, но клянчить оттуда не хотелось.

Ну что ж, будет добывать собственными силами. Хачи достаточно таскалась по Южному материку в одиночестве, чтобы научиться добывать себе на пропитание и прочие мелочи, делавшие жизнь не такой дерьмовой.

И врать она умела. И строить из себя оскорблённую невинность.

И устраивать драки на пустом месте.

Ну-ка, ну-ка, у кого здесь рожа самая кривая и подозрительная?

Орочи коснулась кончиками пальцев эфеса. Рукоять отозвалась едко-зелёными искрами – прогресс. Юмия верно рассудила, что действовать надо как можно более осторожно, давать клинку «осмотреть» себя, приближаясь, но не давая времени ни на что другое. Взгляд Такахеши жёг затылок, но его проще было игнорировать.

Осталось совсем немного.

– Ты же хочешь крови. Я дам тебе. Много. Я могу.

И, который раз проговорив про себя это обещание, девушка резко схватила эфес.

Зря.

Слишком рано.

Так как двуручник ударил чёрной молнией в солнечное сплетение и отбросил к противоположной стене. Орочи на мгновение задохнулась, в глазах потемнело, вдобавок, она неслабо приложилась затылком. Шляпа от столь резкой и неожиданной манипуляции, разумеется, слетела.

Кто-то теребил за плечо:

– Эй, ты в порядке?

Никак отвечать не хотелось.

Такахеши тряхнула девчонку ещё раз. У той имелся протектор Аме на руке, и эта сумасшедшая обладала не самой приятной внешностью: болезненно бледная кожа, острые скулы, странные глаза с вытянутым зрачком, тонкие волосы, бескровные губы, но от уголка этих самых узких губ стекла струйка тёмной крови, а Тен-Тен никогда не судила людей по внешнему виду. Что касается банданы – приближался экзамен на звание тюнина, возможно, она с группой прибыли на него загодя.

Избавляться от гипотетического противника втихаря куноичи считала позорным.

Юмия дёрнула плечом, сбрасывая чужую ладонь. Ей не нужна была лишняя забота от чужака, это было лишь неприятное нарушение личного пространства. Во рту было что-то тёплое и солёное; мазнув пальцами у губ, девушка лишь убедилась в том, что это кровь.

Но встать удалось без проблем, как обычно.

– Что это было? – спросила Такахеши.

– Не твоё дело.

– Да что ты... – она задохнулась от возмущения. Чёрт, ещё и волновалась, а зачем, почему...

Глупости какие.

Энергетическое поле фламберга было обманчиво тихим. Меч выжидал, а Орочи почувствовала, что желание им обладать только усилилось. Хотелось ощущать ту силу, что передалась с разрядом, пульсирующую в рукояти мощь...

Сопротивляться было бесполезно. Даже инстинкт самосохранения пал под натиском этого притяжения. Юмия умела контролировать свои эмоции, но сейчас сердце раненой птицей билось о рёбра изнутри, а пряди волос липли на лоб из-за холодящей испарины.

Теперь она знала, как надо действовать; металлический вкус на языке подсказывал, что именно.

Кунай удобно лёг в руку. Перекрутив его, девушка с размахом вонзила острие в ладонь. Слабая плоть откликнулась острой болью, зато кровь быстро стала пачкать ладонь, наполняя её, вымачивая кожу алым.

– Ты что, рехнулась?!

Какое дело этой Такахеши до неё?

Пара капель разбилась о щербатый пол. Нет, это уже расточительство, хватит тянуть.

– Вот кровь, как я и обещала. Бери, сколько хочешь.

Юмия мягко сомкнула пальцы раненой руки вокруг рукояти. Ничего не произошло. Девушка ждала, кровь сочилась, а побледневшая Тен-Тен не могла найти сил отвернуться или же уйти прочь.

Вдруг жидкость зашипела, всасываясь в обмотку эфеса. Ладонь начало жечь: сначала – как при обработке антисептиком по голому мясу, после – будто она сжимала в руке раскалённый уголь, который прожигал руку до кости. Орочи терпела, стиснув зубы; это всего лишь боль, бывает гораздо хуже.

Всё закончилось так же резко, как и началось. Энергия, которую можно было сравнить разве что с чакрой, потекла вверх к плечу, изучая, по шее, а дальше разделилась. Часть направилась к голове, от чего в висках закололо, а остальное – ниже, в грудную клетку, по животу и по ногам до кончиков пальцев ног.