Жизнь Йена постепенно возвращалась на круги своя. В начале сентября ему успешно провели подсадку стволовых клеток, и после этой процедуры врачи уже с большей уверенностью говорили о его скором полном выздоровлении.

Нина была удивлена узнать, что Сомерхолдер расстался с Никки, но большого значения этому известию не придала: они общались с Йеном очень близко, но она не хотела тешить себя призрачными надеждами на то, что, может быть, ещё возможно вернуть назад всё то, что было между ними. Она была с Йеном не для того, чтобы подтолкнуть его к возобновлению отношений, а лишь для того, чтобы поддержать его и помочь вновь обрести веру в себя.

К середине месяца Нина должна была улететь в Торонто на прослушивание, и примерно в это же время врачи планировали выписать Йена из больницы. Однако произошло то, чего Йен ожидал меньше всего: Нина улетела в Торонто, даже не попрощавшись с ним и перестав отвечать на телефонные звонки. Почему Нина так поступила, догадывались лишь её близкие друзья — Пол и Кэндис. Она бежала от себя. Йен был на верном пути к выздоровлению, и она больше не хотела своим присутствием будоражить в нём мысли о прошлом. Нина по-прежнему боялась подпускать к себе Йена ближе, чем как просто хорошего друга, не желая причинять им обоим боль. Нина со спокойной душой купила билеты на рейс Ковингтон — Торонто, когда узнала, что Йена уже выписывают из больницы. По стечению обстоятельств выписать Сомерхолдера должны были как раз за день до её отлёта.

В тот момент, когда Кэндис сказала Йену о том, что Нина, должно быть, улетела в Торонто, он почувствовал, будто бы в его душе что-то оборвалось. Сквозь пелену обиды оттого, что она даже не сказал ему ни о чём, он почувствовал, что теряет что-то важное, и понял, что если он наконец не даст своим ощущениям власть над собой сейчас, то, возможно, навсегда потеряет шанс стать счастливым с любимым человеком. Наверное, Йену был нужен именно такой толчок, который бы привёл его к осознанию того, что любовь к Николине жила в нём все эти три года и сейчас день ото дня становилась лишь сильнее.

Решение Сомерхолдер принял за доли секунды. Йен узнал у Кэндис время вылета и подсчитал, через какое время он сам сможет прилететь в Торонто. Среди ночи он сорвался в аэропорт, взяв с собой только паспорт и деньги, с одной лишь целью.

«Я должен успеть… Должен», — только эта мысль пульсировала в его сознании в данный момент.

— Рейс Ковингтон — Торонто, вылет — 03:20. Посадка начинается через десять минут. Вы будете брать? — тараторила сотрудница авиакассы.

— Да, конечно! — с энтузиазмом воскликнул Йен, поняв, что у него даже есть шанс догнать Нину прямо в аэропорту Торонто, ведь её самолёт улетел всего тридцать минут назад.

Наскоро отсчитав кассирше деньги за билет и оформив все необходимые документы, Сомерхолдер пулей сорвался с места и полетел к залу ожидания, где уже толпились пассажиры «Боинга», летевшего рейсом Ковингтон — Торонто.

Йен бывал в Торонто совсем нечасто, но всегда — с Ниной. Этот город неизменно ассоциировался лишь с ней, с её улыбкой, с теплом её рук, с их прогулками по аллеям Хай-парка, с их мечтами. Город, который был родным для его любимой девушки, стал многое значить и для него самого.

Торонто встретил Йена и Нину ярко-оранжевыми лучами сентябрьского солнца, восходившего к горизонту и возвещавшего о начале нового дня. Несмотря на это, над городом нависала легкая дымка, придавая ему какую-то таинственную атмосферу. Йен быстро утомлялся, к тому же, перелёты ему были пока не рекомендованы из-за перепадов давления, а потому чувствовал он себя не лучшим образом, но всё это теперь казалось ему таким мелочным и таким неважным по сравнению с тем, какие чувства разгорались у него в душе. Это было жгучее желание исправить все свои ошибки, какой-то странный азарт, боязнь не успеть… И любовь, сильнейшая любовь к девушке, жить без которой он так и не научился даже за эти три года. Любовь, которой он теперь не боялся.

Йен постоянно нервно поглядывал на часы, думая о том, какое время может занять у Нины получение багажа и другие мелкие хлопоты, связанные с перелётом.

Йен не был похож на сотни пассажиров, которых можно было встретить в аэропорту Торонто в это утро. В руках у него не было ни чемодана, ни даже какой-то сумки, взгляд был предельно сосредоточен, а сам он не выглядел так беспечно, как другие пассажиры, которые не спеша проходили паспортный контроль, беседуя друг с другом. Хотя Йен не мог бежать, было видно, что он куда-то торопился. Идя так быстро, как только мог, прихрамывая на левую ногу и хватая ртом воздух, Сомерхолдер жадно всматривался в толпу сонных пассажиров, которых встречал Торонто в этот день, в надежде увидеть взгляд, который он узнал бы из тысячи. Надежда была маленькой, но теперь Йен точно знал, что, даже если он не пересечётся с Ниной в аэропорту, это не станет для него помехой.

Однако удача в этот день улыбнулась ему. Наконец среди нескольких других девушек Сомерхолдер увидел летящую походку и знакомый силуэт. Он увидел Нину лишь со спины, но у него не было сомнений в том, что это была она.

Йен прибавил шаг.

— Нина! — крикнул он.

Нина его не слышала: на полную громкость были включены наушники.

— Нина! — повторил он. — Николина!

Йен неловко, чуть пошатываясь, быстро проходил мимо пассажиров, боясь упустить Нину из виду. Наконец, ему удалось её догнать.