— Ну куда ты торопишься? Пусть всё идёт своим чередом.

— Сама же говорила, что не стоит делать из себя старика, — улыбнулся Йен. — А я буду чувствовать себя гораздо лучше на любимой работе.

— Ты до сих пор с таким энтузиазмом берёшься за работу с «Дневниками»… — озвучила свои мысли Нина.

— Этот проект дал мне возможность раскрыться с разных сторон, — ответил Йен, делая небольшие шаги вперёд. — Поэтому я очень хочу довести его до конца. Мне и самому интересно, к чему в конечном итоге придут герои, куда их приведут мечты и их ошибки. В этом и заключается вся прелесть кинематографа: ты проходишь пусть со своим героем, учишься анализировать, извлекаешь для себя какие-то жизненные уроки. Это не развлечение и даже не работа, это нечто большее. Другая реальность, которая очень может помочь в той жизни, которой живёшь ты.

— Теперь я понимаю, что значит «человек на своём месте», — с улыбкой сказала Нина. — Знаешь, одной из первых черт характера, которую я заметила в тебе, когда мы познакомились, была одержимость тем, чем ты занимаешься. Колоссальная преданность своему делу, умение «гореть» на работе. Ты с таким энтузиазмом и неподдельным интересом рассказывал о съёмках в «Лосте», что я даже по-доброму завидовала: у меня ведь к тому времени ещё не было таких больших проектов, которые были бы так тесно связаны с моей жизнью, — призналась Добрев. — Я всегда старалась брать с тебя пример в этом.

Йен улыбнулся.

— Думаю, тебе не нужно брать с кого-то пример, — сказал он. — Ты и так любишь свою работу, это видно невооружённым глазом. И твоё решение уйти из «Дневников» — верное тому подтверждение. Твоё стремление расти, постигать для себя что-то новое, пробовать всё из той сферы, которая тебе так близка… Это значит гораздо большее, чем ты можешь сейчас предполагать.

Йен почувствовал, что у него снова началась аритмия. Он сделал глубокий вдох и остановился. Нина всё сразу поняла.

— Пошли присядем? — предложила она, и они прошли к одному из небольших диванчиков в коридоре отделения кардиологии.

Сев, Нина вдруг сама почувствовала, как у неё закружилась голова и на мгновение потемнело в глазах. Причиной этому было не переутомление или что-то другое: несколько часов назад Нине провели процедуру афереза, в ходе которой из её крови были отделены здоровые клетки для дальнейшего лечения Йена. Можно было считать огромной удачей тот факт, что Нина подошла для него в качестве донора. Понимая, что дело не ждёт отлагательств, Добрев не раздумывала ни секунды. Обычно после проведения данной процедуры у пациента может наблюдаться слабость, головокружение, головная боль и боль в костях, однако ни одного из этих симптомов у Нины не было, а потому врачи практически сразу разрешили ей отправиться по своим делам. И вот сейчас, пусть даже с опозданием, но её организм отреагировал на такое нехитрое, но всё-таки вмешательство.

— Тебе плохо? — с беспокойством спросил Йен, увидев, что Нина побледнела, а у неё на лбу выступила испарина.

— Всё в порядке, — пробормотала она. — Сейчас пройдёт.

Нина подняла руку и приложил ладонь ко лбу, совершенно забыв, что надела сегодня утром блузку с широкими рукавами, которые падали к локтевому сгибу при поднятии руки. В этот момент Йен заметил, что практически вся рука у Добрев перебинтована, что было невозможно, если бы, к примеру, у неё был просто забор венозной крови. Йену, который за время, проведённое в больнице, стал разбираться в медицинских процедурах, болезнях и способах их лечения не хуже самих врачей, понял всё практически сразу.

— А это…

Договорить Сомерхолдер не успел. Нина, поняв, что допустила неосторожность, поспешила закрыть руку тканью блузки. Её смущение и физическое состояние отмели у Йена последние вопросы.

— Так вот о каком доноре говорил Пол… — пробормотал брюнет.

Нина взглянула на Йена, но ничего не сказала.

— Нина, зачем? — еле слышно прошептал Сомерхолдер, не веря тому, что эта девушка снова шла на всё ради спасения его жизни.

— Перестань, — мягко ответила Николина. — Никто из твоих родственников и друзей не подошёл в качестве донора, и мы с Полом подумали, что, может быть, стоит попробовать мне. Удача оказалась на нашей стороне. Это главное.

Сомерхолдер сам не заметил, как его рука скользнула к холодной ладони Нины.

— Ты снова и снова буквально вытаскиваешь меня с того света, — тихо проговорил Йен. — И мне остаётся лишь спрашивать, чем я заслужил такое… Наверное, я всю жизнь буду благодарить Бога за тебя.

Нина смутилась.

— Чем я могу отблагодарить тебя?

— Я делаю это не ради благодарности, — мотнула головой Николина. — А ради того, чтобы Земля не потеряла ещё одного потрясающего человека, который должен жить и который будет жить.

— Спасибо… — одними губами произнёс Йен, и на мгновение Нине показалось, что в глазах у него стоят слёзы. — Нина, тебе нужно отдохнуть.

— Уже всё нормально, — встрепенулась она.

— Тебе уже можно поесть?

Добрев посмотрела на часы.

— Уже да, — кивнула она.

— Сходи хотя бы поешь и поезжай домой, — настаивал Сомерхолдер.

— Насчёт первого уговорил, — улыбнулась Нина, и Йен почувствовал облегчение: на её щеках вновь проступил румянец, и он понял, что девушке действительно стало легче. — А вот насчёт второго… К тебе минут через сорок обещала приехать Кэндис. Я, пожалуй, дождусь её. Давай я отведу тебя в палату и пойду перекушу в кафе напротив, если ты настаиваешь.